Откровения для настоящих папуасов
Шрифт:
Выяснить «как и что» я не успела. Скорая всё же приехала и без лишних разговоров увезла нас с Егором в дежурную больницу, где мы были помещены в реанимационное отделение. Педиатр подтвердила диагноз – «двусторонне воспаление лёгких». И на мои вопросы пояснила, что у грудничков инфекционные заболевания могут вызывать быстрое развитие болезни, иногда молниеносное, так как у них ещё нет достаточного иммунитета. Но в реанимации мы пролежали недолго. Состояние Егорки быстро улучшалось и через две недели нас выписали под наблюдение участкового врача.
За время пребывания в детском отделении у меня было время осмыслить происшедшее.
Муж для меня с самого первого знакомства был «Евгением Васильевичем», человеком с таинственным прошлыми и с удивительными способностями в настоящем, вызывавшими у меня жгучий интерес. Я ходила на его просветительские курсы по «практической психологии» и открывала для себя мир, в котором я живу, в буквальном смысле заново. В начале 2000-х царило смутное время из-за развала Советского Союза, в жизни моей семьи и в жизни «новорождённой» матушки России бушевали кризисы. Я ещё успела закончить институт Индустрии Моды, но работы по специальности не было и у меня тогда отсутствовали ясные перспективы «куда идти и чем заняться».
Курсов всякого рода экстрасенсов, психологов и эзотериков вроде Кашпировского, Чумака и Козлова было много и в каждом городе, и на «любой вкус». Я почему-то стала обращать внимание именно на их рекламу, так как считала, что не могу состояться в своей профессии из-за страха перед общением с людьми. В Москву меня не отпустили родители. Но, так сложилось, что именно в это время однокурсница позвала на презентацию некоего «Культурно-просветительского Проекта «Вече»», организованную в нашем городе. Я долго сомневалась, однако пошла и была совершенно очарована и людьми, которых встретила на презентации и её ведущим. Евгений Васильевич на каком-то очень простом и понятном мне языке рассказывал о вещах «сложных, запутанных и судьбоносных», что я не только начала посещать просветительские курсы, но и устроилась работать в одном из социальных подразделений Проекта. Мне казалось тогда, что я из своей природной замкнутости попала в круг необыкновенных людей, обладавших необыкновенными способностями, о знакомстве с которыми я даже не мечтала.
Каждый день я с каким-то детским восторгом приходила на новую работу. Чтобы быть рядом с Евгением Васильевичем и его партнёрами я была готова браться за любое дело. Всё мне было интересно: и получение новых знаний и какие-то необыкновенные перспективы в саморазвитии. Но как только в результате работы Проекта начали приходить деньги (даже не начали, а только наметились возможности их прихода), то в среде «необыкновенных людей» тут же начались разборки, выяснения, претензии… И всё, что было мне интересно в одночасье превратилось в абсурд страстей – вроде телешоу «ДОМ 2», с отвратительными интригами, дележом имущества и взаимными обвинениями в совершении самых подлых поступков.
Сказать, что я была шокирована – это не сказать ничего. Я была обманута в самых светлых и искренних ожиданиях. «Кто угодно, но поступать ТАК! ТАКИЕ!!! люди не должны!» Тем более что со многими из них у меня сложились очень близкие и дружеские отношения, которых до этого никогда не было.
Я видела, как Евгений Васильевич болезненно переживал крушение своего Проекта. Он перестал выходить на работу, а потом вообще
Через час я стояла перед искомой дверью. На звонки мне никто не откликнулся. Но дверь оказалась незапертой. Евгения Васильевича я обнаружила в дальней комнате. Он лежал под несколькими одеялами. Вид у него был отрешённый, лицо бледное и его бил озноб. Я была очень напугана, но сообразила, что нужно вызывать скорую помощь. Евгений Васильевич слабым голосом, но категорично отказался. Лишь через час, когда у него начался надрывный кашель, я его уговорила обратиться «хотя бы к знакомым врачам». У одного из них поблизости находилась частная клиника.
Коллега Евгения Васильевича откликнулся на мой звонок и сразу приехал. Меня он выгнал из комнаты и я при осмотре не присутствовала. Но через десять минут, он вышел и сообщил, что у Евгения Васильевича инфаркт и уже начался отёк лёгких, необходимо срочно вызывать реанимацию.
– Не факт, что этого Гиппократа (эту кличку дали ЕВ в мединституте, он несколько лет на посвящении в студенты играл роль Гиппократа) успеют довезти до кардиоцентра. От госпитализации Женька отказывается!!! Ты кто ему?! Жена? А-а, всё равно… Попробуй его уговорить. Ведь умрёт через пару часов. Я покамест в аптеку сгоняю…
Пока коллега ЕВ ходил в аптеку, я прорыдалась и вошла в комнату. Евгений Васильевич лежал с закрытыми глазами и с видимыми усилиями сдерживал болезненный кашель. Я не могла смотреть ему в лицо, но села рядом, взяла его холодную и влажную ладонь, и крепко её сжала.
– Вам нужно в больницу. Поедемте… пожалуйста… Я Вас очень прошу…
Я с трудом удерживалась от слёз. Евгений Васильевич открыл глаза и, морщась от боли, внятно сказал:
– Понимаешь сапожник без сапог это плохой сапожник. Грош мне цена, если я вам вещал о неограниченных возможностях человека, а сам не могу справиться с какой-то болячкой…
Коллега вернулся и сделал ему несколько инъекций и некоторое время наблюдал за происходящим. Он ещё несколько раз «взывал к совести» ЕВ, а потом махнул рукой:
– Ты сам то подумай, что я скажу Валерке (однокурсник ЕВ – патологоанатом областной больницы), когда привезу ему поутру твой скорбный прах?
Но Евгений Васильевич всякий раз безапелляционно заявлял:
– Вызовешь скорую – я от госпитализации откажусь… Ты забыл, что в вопросах кардиологии я разбираюсь чутка получше… И не переживай, если что, тебя здесь вообще не было! Так что твоя совесть чиста и … Иди умой руки – от здоровья помогает…
Коллега ЕВ некоторое время раздражённо ходил по квартире. Но после звонка его жены уехал домой, пообещав вернуться для «эксгумации тела из этого склепа для придурков».
До утра я не отходила от постели умирающего и… очень дорого мне человека. Он периодически впадал в забытьё, а когда приходил в себе во время приступов кашля, то начинал хрипло дышать и что-то невнятно бормотать. Я тогда думала, что он бредит и хотела вопреки его воле вызывать скорую. Но Евгений Васильевич так отказывался, что настаивать на своём я не осмеливалась.