Откровения жены миллионера
Шрифт:
– Я так и знал! – с некоторым наслаждением от того, что теперь ему уже не нужно скрывать то что он обо всём знает, сказал он.
Когда мы ходили в наш любимый ресторан, я употребляла наркотик в туалете с целью чтобы ему стало неловко за меня. Как я выгляжу со стороны мне было уже не важно. Главное было для меня вывести мужа на разговор и сохранить семью. Я вышла в туалет, позвонила моему стриптизёру – диллеру и он привёз мне его через полчаса. После того как я сделала звонок, я вернулась за стол к мужу и его друзьям. Его самый преданный друг и партнёр недовольно нахмурился. У мужа
Никакие употребления в публичных местах также не привели к откровенному разговору. На некоторое время я успокаивалась и убеждала себя, что и без этого разговора начистоту можно жить вместе. Я хотела банального уважения. Хотела, чтобы собственный муж не делал из меня дурочку. Я переставала употреблять, но эта ситуация гложила меня. У была уверена – стоит нам поговорить и сразу всё встанет на свои места, всё наладиться, доверие и уважение вернется в нашу семью.
Всё это продолжалось на протяжении двух лет. Я успокаивалась на время, а затем, снова пытаясь вывести его на признание, употребляла вновь. Таких эпизодов было около шести: неделю каждые два месяца.
Один раз я решила уйти и сняла двухкомнатную квартиру. Купила наркотик и легла в постель. Доза моя уже составляла два грамма: в таком состоянии человек уже лежит лежнем, реакция и движения сильно заторможены. Пока человек в таком состоянии повернётся вокруг своей оси, человек из соседней комнаты уже убежит на два километра. Шучу, конечно, не на два, но всё же.
– Да пошла она нахуй! – услышала я крик из коридора.
– Миш, но она же твоя жена! – ответил ему женский голос.
– Да заебала уже!
И стало тихо. Видимо они ушли. Попросили запасные ключи у арендодателя, объяснив ему ситуацию, и зашли в квартиру.
Я стала плакать от бессилия и нерешённости вопроса. Позвонила ему, рыдая. Он приехал и стал меня утешать. Вопросов про то, что я употребляла не было.
Месяца через два я полетела в Новосибирск. Купила там амфетамин и употребила дома. Позвонил мой муж и сказал, что он тоже прилетел. Прилетел со своим другом Димой. Скорее всего именно он и надоумил моего мужа внушать мне что я схожу с ума и ни в коем случае в этом не признаваться. Дима взял у Миши телефон:
– Алло, Насть. Мы тут приехали чтобы я встретися с местной девушкой, с которой познакомился по интернету. Давай все вместе сходим в кино?
– Я никуда не хочу.
Я была уверена на 100% что Миша был в курсе что я употребила. В эту ночь домой он не пришёл. Зато, пока я лежала в кровати, из соседней комнаты раздалось:
– Мяу!
Издевательство! Неужели так сложно во всём признаться?! Давно можно было всё это прекратить, просто признавшись в этих нелепых играх!
Всё усугублялось тем, что он начал называть меня шизофреничкой и на каждое его вранье, которого становилось всё больше и больше, он говорил, что у меня глюки и мне показалось. Полный бардак!
Как-то раз, когда мы смотрели дома телевизор, за окном раздалось:
– Мяу…
– Слышала? – спросил Миша.
– Нет, тебе показалось, – с издёвкой ответила я.
Он взбесился
Глава 4
Я лежала под кайфом в постели у нас дома. У меня кончился кокаин и мне хотелось ещё. Никогда не думала, что на кокаин можно «подсесть». Наркотик хотелось нестерпимо. Я позвонила моему старому знакомому – стриптизёру и слёзно умоляла срочно привезти мне «орех». Так знающие люди его называют.
– Заплачу в два раза больше, только срочно привези мне ещё хотя бы грамм! – вопила я.
– Насть, ты чего?! – голос его был испуганным.
– В три раза больше заплачу! – истерично кричала я в трубку.
Он бросил трубку. Испугался видимо такой сильной зависимости. Испугался того, что подсадил меня. Хотя он был не виноват. Это же был мой выбор. Я купила бы у другого, если не у него.
Я осознала, что заигралась. Осознала, что у меня зависимость. Пришёл мой муж и я призналась ему что у меня зависимость. У него как гора упала с плеч:
– Ну слава богу! – он был рад что я, наконец, сама вышла на этот разговор. Он добился чего хотел.
– Мы положим тебя в клинику, – утешал он и гладил меня по голове, – Вылечим тебя…
С тех пор у больше не употребляла. Мне не нужна была никакая клиника. Я призналась и ловить его на лжи уже не имело смысла. А значит и употреблять.
Но я так и не добилась признания. С этим было тяжело жить. С этой ложью и недосказанностью.
Через две недели я решила проверить свой телефон на прослушку. «Если всё закончилось, то нужно убедиться, что он перестал использовать свои штучки в виде прослушки и прочей слежки,» – думала я, – Иначе дальнейшая совместная жизнь просто невоможна». У меня до сих пор не прошли ощущения что в квартире были камеры. Я знала у моего мужа не было времени просматривать записи с этих самых камер – а значит их просматривает посторонний человек. Может просмотреть как мы занимаемся с Мишей сексом и как я хожу голая по квартире. Я, с тех пор, никогда не чувствовала никакого личного пространства и никакого права ни личную жизнь. Не чувствовала себя защищенной и того, что мой дом – моя крепость. Чувствовала, что из моей жизни сделали проходной двор, а на все интимные сферы жизни плюнули большим смачным плевком и прошлись большим кирзовым сапогом.
Найдя объявление об установке прослушивающих программ на телефон, я позвонила по указанному номеру телефона:
– Здравствуйте! Вы устанавливаете программы для прослушки на телефон? – я была полна решимости.
– Да, конечно, приносите телефон, и мы вам её установим в течение десяти минут.
– А обнаружить есть ли она на моём телефоне можете?
– И это можем, – заверили меня,
– Спасибо, я подъеду через час.
– Стойте! Вам обязательно нужно знать пароль..
– Я его знаю, – заверила я его.