Открытая дверь
Шрифт:
Лейла облегченно вздохнула. Нет, он ничего не знает. Никто не догадывается, какое чувство владеет ею сейчас. Никогда она не забудет тот взгляд! Рамзи наконец сбросил маску…
— Сынок, все должно быть так, как установлено обычаями и законами. Тот, кто следует им, будет счастлив! — дрожащим голосом произнесла мать.
Лейла закусила губу… Разве можно им объяснить? Если она расскажет матери, как Рамзи смотрел на грудь Джамили, мать только улыбнется: «Все мужчины таковы! Зачем тебе думать об этом?»
Кому объяснишь, как порочен ее жених
— Мама, все это устарело! Меняются времена, меняются и обычаи. Поймите вы это! — пытался уговорить мать Махмуд.
Ничто не помогало. Отец удалился в свою комнату, пригрозив сыну проклятием. А мать, как обычно, плакала.
Примирение так и не состоялось. Приехав из Порт-Саида через неделю, Махмуд даже не заглянул домой. Не помогло и вмешательство доктора Рамзи, которого Сания-ханым попросила направить сына на путь истинный.
В следующий выходной Рамзи ждал Махмуда в гостиной. Лейла не находила себе места. Она с тревогой думала о том, что Махмуд может уступить этому человеку. Ей страстно хотелось услышать, что будет говорить брат, будто его слова решали судьбу и ее, Лейлы.
Придумав первый попавшийся предлог, Лейла прошла в комнату Махмуда и подкралась к двери, ведущей в гостиную. Было немного стыдно подслушивать, но, услышав голос Рамзи, она сразу забыла обо всем на свете. Никогда еще у него не было таких вкрадчивых интонаций. Должно быть, и весь он сейчас — сама доброжелательность. Сколько же лиц у этого человека? С ней он держится как всеведующий бог, высшее существо, с Джамилей — как ребенок, который тянется к игрушке, с Махмудом — как увещевающий старый друг…
— Я расскажу тебе, Махмуд, одну историю. Никому еще о ней не рассказывал. Но ты мой младший брат! Будучи студентом, я влюбился в одну девушку, которая жила этажом ниже меня. Часто, слушая Умм Кальсум, я плакал… Плакал от переполнявших меня чувств. Ночи напролет писал стихи. Утром я уже ждал любимую у дверей школы и вручал ей эти стихи. Любовь поглотила меня. Я хотел жениться на ней, как только кончу университет. Жизни без нее я себе не представлял.
Облизав пересохшие губы, Лейла затаила дыхание. Рамзи продолжал:
— Однажды вечером она сама открыла мне дверь… Когда я поднялся с дивана и поцеловал ее на прощанье, то вдруг понял, что любовь прошла. На следующий вечер дверь опять была открыта, но я закрыл ее. Пошел и напился. Вернулся домой под утро в дымину пьяный. Все было раз и навсегда кончено.
Лейла чуть не закричала. Бежать, бежать отсюда! Но словно какая-то сила, которой она не могла противиться, удерживала девушку у дверей гостиной.
— С того дня я понял, — продолжал Рамзи, — что любви не существует. Есть только страсть, желание обладать женщиной. Но страсть это одно, а брак — совсем другое.
Мозг Лейлы
— Я не понимаю, с какой целью вы рассказали мне эту историю? — холодно спросил Махмуд.
Лейла закрыла лицо руками… И Махмуда не волнует этот вопрос. Никому нет дела до судьбы девушки, даже Махмуду… Они как будто все сговорились: девушка, преступившая закон, не заслуживает того, чтобы о ней вспоминали…
— Неужели обязательно надо жениться? Неужто нет другого выхода? — продолжал Рамзи. — Разве стоит за эту блажь платить такой дорогой ценой?
Лейла стиснула зубы. «Подлец… Подлец…» Как ей хотелось, чтобы Махмуд дал ему пощечину! По меньшей мере — пощечину. Но Махмуд не сделал этого.
— Я не ребенок, доктор Рамзи, — отчужденно возразил он. — Я сделал выбор и решения не изменю.
— Я понимаю. Наш разговор окончен, — ответил Рамзи. — Но на прощанье мне хочется рассказать вам еще одну поучительную историю.
— Пожалуйста, — неохотно согласился Махмуд.
— Один из моих коллег женился по любви. Он был таким же энтузиастом, как и вы, и так же считал, что между мужем и женой отношения строятся на любви, доверии, искренности…
(«И на страхе, в котором я буду жить с Рамзи… на вечном страхе, от которого у меня будет стынуть кровь…»)
— … Итак, они преодолели все препятствия и претворили в жизнь вашу теорию о том, что страсть и брак неотделимы, что тело и душа — одно целое. Он любил ее безумно, восхищался каждым словом, каждым жестом. Но он видел, что люди не одобряют его образа жизни, при встрече прячут насмешливые улыбки, и тогда мой друг уехал с женой в Европу. Потом они вернулись. И вот однажды мы в дружеской компании ужинали в ресторане. Как водится, заговорили о женщинах. У каждого было что рассказать, ведь мы люди одного круга.
(«На кухне… в темноте… на диване…»)
— Одна история сменяла другую. Мы чудесно провели время.
(«Тот, кто следует законам, всегда будет счастлив…»)
— Очередь дошла до моего приятеля. Он рассказал об истории — с кем бы вы думали? — с собственной женой! И это спустя три года после свадьбы… Мы были поражены!..
(«Какой стыд! Она не хочет этого стыда! И мать ее не хочет!»)
— Один из нас заявил, что это невозможно, другой безудержно расхохотался. Наш приятель почувствовал себя неловко и ушел.
(«С этим кончено, Лейла, я нашел решение. Я нашел решение, любимая… Служанка? Она не только служанка… Она подруга Ассама…»)
— Некоторое время он почти не появлялся в нашем обществе и уж, во всяком случае, не вспоминал о своей жене, но однажды он опять заговорил о ней. Теперь это были слова разумного человека. Что еще надо женщинам — дом, дети, заботливый муж? И он жаловался на то, как иногда трудно быть женатым.
(«Умереть, как Сафа, или жить, как Джамиля?..»)
— Вскоре мой приятель стал прежним. И я всегда с интересом слушал, когда он рассказывал о своем последнем приключении.