Открытая дверь
Шрифт:
Рамзи покосился в сторону Махмуда и Саны.
— Детская игра! Все это ребячество! — заключила вдруг Лейла, и голос ее дрогнул, будто она вот-вот расплачется… Но Рамзи не обратил на это внимания. Он с интересом наблюдал за Махмудом и Саной, находя в этом явное удовольствие.
— Разве они помолвлены? — с осуждением спросил Рамзи.
Лейла таинственно прошептала:
— Тут любовь! Понимаешь, любовь!
И она опять засмеялась. Но на этот раз ее смех больше походил на истерическое рыдание.
Лейла
— Что такое любовь? — говорил между тем Рамзи. — Под этим словом культурный человек подразумевает не что иное, как инстинкт. И ты сейчас наблюдаешь проявление именно этого животного инстинкта…
Слава богу, наконец он замолчал. Теперь Лейла опять могла наблюдать за тем, что притягивало ее взор и в то же время вызывало острую боль в сердце…
Лейла вздрогнула, почувствовав, как чьи-то руки легли ей на плечи. Сзади стояла Джамиля.
— Что с тобой, Лейла? Ты совсем скисла. Пошла бы к гостям.
Затем, повернувшись к Рамзи, она игриво спросила:
— Интересно, доктор Рамзи, вы из тех мужчин, которых следует бояться, или нет?
Сердце Лейлы замерло. Она испугалась, что Рамзи скажет какую-нибудь грубость или вообще не удостоит Джамилю ответом. Но опасения Лейлы были напрасны. К ее удивлению, Рамзи вдруг покраснел. Затем, затянувшись сигаретой и справившись с минутным смущением, спросил:
— А вы разве из пугливых?
Джамиля покачала головой и рассмеялась. А доктор Рамзи жадно пожирал глазами это сотрясающееся от смеха упругое тело, которому, казалось, было тесно в узком платье; он не мог оторвать глаз от Джамили, как голодный человек не может отвести взора от поставленной перед ним пищи, не решаясь протянуть к ней руку…
— Никогда? Никого не боитесь? — многозначительно спросил Рамзи.
— Никого! Обычно боятся меня, доктор Рамзи, а не я! — с вызовом ответила Джамиля.
Лейла увидела, как глаза Рамзи, остановившиеся на вырезе платья Джамили, сделались вдруг маслянистыми, губы какими-то плотоядными.
— Я верю, — сказал он. — Это похоже на правду.
Джамиля, конечно, заметила, как он уставился на ее грудь. Она видела волнение Рамзи, и это ей льстило.
— А вообще, по-моему, с вас достаточно и того, что вас боится Лейла! — проговорила она и с видом победительницы отошла прочь.
Лейла хотела позвать Джамилю, но не могла, будто лишилась голоса.
Муха в стакане наконец перестала биться. Она была мертва. Лейла смотрела на нее, не испытывая никаких чувств, кроме полного опустошения.
Гости вдруг заметно оживились. В середину свободного от столов пространства вылетела танцовщица, вся оплетенная длинным красным поясом. Она быстро закружилась под музыку, и пояс мгновенно раскрутился на глазах у зрителей. Раздались аплодисменты, смех, восторженные возгласы.
Танцовщица
— Что с тобой? — осторожно дотронулся до ее плеча Рамзи.
Лейла очнулась. И люди и вещи находились на своих местах.
— Ты, должно быть, устала от всей этой суматохи? Здесь в самом деле очень шумно, — откуда-то издалека донесся до нее голос Рамзи.
Лейла не в силах была шевельнуться. Она не смогла бы подняться, если бы ей на помощь не подоспел Махмуд. Лейла ухватилась за его руку, как утопающий за спасителя.
— Что случилось? — испуганно спросил Махмуд.
— Уведи меня, пожалуйста, отсюда…
— В чем дело? — вмешался Рамзи.
— Мы ненадолго… Совсем ненадолго, — как будто извиняясь, слабым голосом проговорила Лейла.
Махмуд повел ее в дом. В передней их догнала Сана. Лицо ее все еще пылало. Обняв Лейлу, она радостно прошептала:
— Поздравь меня, Лейла! Я этих минут ждала всю жизнь…
Лейла попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась лишь жалкая гримаса. Она с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Ей почему-то пришли на память слова Хусейна: «Я буду ждать всю жизнь! Всю жизнь буду ждать тебя, любимая!»
Лейла бросилась бежать по лестнице. Сана хотела последовать за ней, но Махмуд удержал ее.
— Оставь ее в покое, Сана, — сказал он. — Пусть побудет немного одна.
Лейла влетела в первую попавшуюся комнату и, тяжело дыша, опустилась в кресло. Это была туалетная комната Джамили. Сердце Лейлы бешено колотилось. В голове был полный сумбур. Вдобавок какие-то странные звуки раздражали, не давали успокоиться. Лейла оглянулась — это булькала в кране вода. Она попыталась собраться с мыслями, но в это время опять послышалось бульканье, напоминавшее предсмертный хрип больного.
— Господи! Что со мной? Что со мной будет?
Сделав над собой усилие, Лейла встала и открыла кран.
В трубе еще сильнее заклокотало. Наконец хлынула вода и полилась ровно, спокойно. Лейла пришла в себя, словно пелена спала с ее глаз.
Из сада доносились звуки музыки. В зеркале Лейла увидела свое мертвенно-бледное лицо. Она провела рукой по зеркалу, словно хотела стереть свое изображение… У нее еще будет время побыть наедине с собой и во всем разобраться. Жизнь впереди большая. А сейчас надо спуститься вниз к людям, к Рамзи. Нельзя убегать от судьбы, которую сама избрала. Только бы бледность не выдала ее. Но это просто делается. Немного пудры, чуть-чуть румян, и никто даже не догадается, что под пудрой мертвое лицо.