Открытие Индии
Шрифт:
Все это было так, и Шанкара, несомненно, полностью это сознавал. Повидимому, Шанкара хотел усилить это чувство национального единства и идейной общности. Он действовал в интеллектуальной, философской и религиозной сферах и старался добиться большего идейного единства во всей стране. Он действовал также среди народных масс, разрушая много догм и открывая двери в свое философское святилище каждому, кто был способен вступить в него. Разместив свои четыре больших монастыря на севере, юге, востоке и западе, он, очевидно, хотел поддержать представление об Индии как о единой в культурном отношении. Эти четыре места и прежде считались святыми местами, куда со всех сторон стекались паломники, но после этого они стали пользоваться еще большей известностью.
Как хорошо выбирали древние индийцы свои святые места! Почти всегда это красивые места с восхитительными окрестностями. Это ледяная пещера Амарантха в Кашмире, это
Считается, что Шанкара помог положить конец буддизму в Индии как распространенной религии и что после этого брахманизм поглотил его, приняв в свои братские объятия. Но буддизм пришел в упадок в Индии еще до Шанкары. Кое-кто из брахманов — противников Шанкары — называл его переодетым буддистом. Совершенно верно, что буддизм оказал на Шанкару значительное влияние.
ИНДИЯ И КИТАЙ
Буддизм способствовал сближению Китая и Индии и установлению между ними множества связей. Неизвестно, существовали ли подобные связи до царствования Ашоки; вероятно, какая-то морская торговля была, так как шелк доставлялся обычно из Китая. Надо думать, однако, что сухопутные связи и переселения народов имели место и раньше, ибо в восточных пограничных районах Индии часто встречаются монголоидные черты. В Непале они очень заметны. Они часто встречаются также в Ассаме (древняя Камарупа) и Бенгалии. Однако исторически путь был проложен миссионерами Ашоки, и по мере распространения буддизма в Китае множество паломников и ученых начали разъезжать между Индией и Китаем. Это продолжалось в течение тысячи лет. Они путешествовали по суше через пустыню Гоби, равнины и горы Центральной и Средней Азии и через Гималаи. Это был долгий, тяжелый путь, полный опасностей. Много индийцев и китайцев погибло в пути, а в одном источнике говорится, что погибало 90 процентов этих паломников. Многие из тех, кому удалось добратьря до цели своего странствия, не вернулись обратно и поселились в принявшей их стране. Был и другой путь, не менее опасный, хотя, вероятно, более короткий: это был морской путь через Индо-Китай, Яву и Суматру, Малайю и Никобарские острова. Этим путем также часто пользовались, и иногда паломник, отправляясь сушей, возвращался морем. Буддизм и индийская культура были распространены по всей Центральной и Средней Азии и, кроме того, в некоторых районах Индонезии; вся территория этих обширных районов была покрыта большим количеством монастырей и учебных заведений. Таким образом, путешественники из Индии или Китая, странствуя по этим сухопутным и морским путям, находили радушный прием и кров. Иногда ученые из Китая задерживались на несколько месяцев в какой-нибудь индийской колонии в Индонезии, чтобы изучить санскрит до прибытия в Индию.
Первые сведения о посещении Китая индийским ученым касаются Кашьяпа Матанги, который добрался до Китая в 67 году н. э., вероятно по приглашению императора Мин-ди. Кашьяпа Матанги поселился в JIo-яне на реке Ло. Его сопровождал Дхармаракша. Среди известных ученых, посетивших Китай в более поздние годы, были Буддабхадра, Джинабхадра, Кумараджива, Парамартха, Джинагупта и Бодхидхарма. Каждый из них привозил с собой группу монахов или учеников. Известно, что в 6 веке н. э. в одной только провинции Ло-ян было больше 3000 индийских буддийских монахов и 10 ООО индийских семей.
Приезжавшие в Китай индийские ученые не только привозили с собой много санскритских рукописей, которые они переводили на китайский язык, но некоторые из них даже писали оригинальные произведения на китайском языке. Они сделали весьма значительный вклад в китайскую литературу, в том числе и в поэзию. Кумараджива, прибывший в Китай в 401 году н. э., был плодовитым писателем, и до нас дошло 47 написанных им различных книг. Его китайский стиль считается очень хорошим. Он сделал перевод жизнеописания великого индийского ученого Нагарджуны. Джинагупта приехал в Китай во второй половине 6 века н. э. Он перевел с оригинала 37 санскритских произведений. Его обширные знания вызывали такое восхищение, что даже император династии Тан стал его учеником.
Сообщение между Индией и Китаем осуществлялось в обоих направлениях, и многие китайские ученые приезжали в Индию. К числу наиболее известных
Самым знаменитым китайским путешественником, посетившим Индию, был Сюань Цзан, приехавший туда в 7 веке, когда Китай процветал при великой династии Так, а империей в Северной Индии правил Харшавардхана. Сюань Цзан прибыл по суше, через пустыню Гоби, и, миновав Турфан и Кучу, Хотан и Яркенд, Ташкент, Самарканд и Балх, переправился через Гималаи в Индию. Он рассказывает нам о множестве приключений и о тех опасностях, которые он преодолел, о буддийских правителях и монастырях в Средней Азии, и о тюрках, которые были пламенными буддистами. В Индии он путешествовал по всей стране, встречая повсюду почет и уважение, тщательно изучая страну, ее народи записывая ряд слышанных им интересных и фантастических историй. Много лет он провел в большом университете Наланды, неподалеку от Паталипутры, который славился множеством преподававшихся там дисциплин и привлекал учащихся из самых отдаленных уголков страны. По имеющимся сведениям, в Наланде проживало до 10 ООО учащихся и монахов. Сюань Цзаи получил звание магистра права и позднее стал проректором университета.
Книга Сюань Цзана «Сиюй цзи», или «Записки о западных странах», весьма увлекательна. Поскольку он прибыл из высокоцивилизованной и умудренной опытом страны, в период, когда столица Китая Сианьфу была центром развития искусства и науки, его комментарии и описания Индии очень ценны. Сюань Цзан рассказывает нам о системе обучения, которое начиналось рано и продолжалось стадиями до университета, где преподавалось пять следующих дисциплин: 1) грамматика, 2) наука искусств и ремесел, 3) медицина, 4) логика и 5) философия. Его особенно поразила любовь индийского народа к знаниям. Та или иная форма начального обучения была широко распространена в Индии, поскольку все монахи и жрецы были учителями. О народе он говорит: «Что касается простых людей, то, хотя по природе своей они и беззаботны, это люди честные и благородные. В денежных делах они бесхитростны, а в вопросах правосудия осмотрительны... Они не лживы и не коварны в своем поведении и верны своим клятвам и обещаниям. Их правила управления отличаются высокой нравственностью, тогда как их поведение характеризуется большой вежливостью и мягкостью. Что касается преступников или мятежников, то их немного и они лишь изредка доставляют беспокойство». Далее Сюань Цзан говорит: «Так как управление основано на гуманных принципах, правительственный аппарат несложен... Людей не заставляют выполнять принудительные работы... В связи с этим налоги, взимаемые с народа, невелики... Купцы, занимающиеся внешней торговлей, приезжают и уезжают, осуществляя свои торговые сделки».
Сюань Цзан вернулся в Китай тем же путем, через Среднюю Азию, и привез с собой много рукописей. Его рассказ дает нам яркое представление о широком распространении буддизма в Хоросане, Ираке, Мосуле — вплоть до границ Сирии. И тем не менее это было время, когда буддизм находился там в состоянии упадка и ислам, уже зарождавшийся в Аравии, должен был вскоре распространиться на все эти страны. Сюань Цзан делает интересное замечание об иранском народе: иранцы «не заботятся об образовании, но посвящают себя целиком художественному творчеству. Все, что они делают, высоко ценится в соседних странах».
В это время Иран, так же как в предыдущие и в последующие периоды, сосредоточил свои усилия на том, чтобы придать жизни большую красоту и утонченность, и влияние его в Азии было распространено далеко. Сюань Цзан рассказывает нам и
о маленьком царстве Турфан, на краю пустыни Гоби, о котором за последние годы мы получили новые сведения из трудов археологов. Сюда проникало множество культур, которые смешивались и соединялись, создавая богатое сочетание, черпая вдохновение в Китае, Индии, Персии и даже из эллинистических источников. Язык Турфана был индо-европейским языком, пришедшим из Индии и Ирана и напоминавшим в некоторых отношениях кельтские языки Европы; религия пришла из Индии; образ жизни был китайский; многие художественные изделия были из Ирана. Красиво выполненные статуи и фрески, изображавшие Будду, богов и богинь, часто были облачены в индийские одеяния и греческие головные уборы. Эти богини, говорит Грус-се, представляют собой «удачнейшее сочетание индийской гибкости, эллинистической выразительности и китайского очарования».