Открытия, войны, странствия
Шрифт:
Любаша недоверчиво оглядела путешественников.
— Ты бы меньше волновался, Саш… Успеется — все сделаешь… И так с зари до зари… Нельзя тебе сейчас…
Друзья стали прощаться.
В засаде
Дом Прокопки стоял обособленно от хутора, так что, затаившись в кустах, друзья оказались прямо перед ним.
Все видел Петька, но такую крепость, как Прокопкин дом, — впервые.
Главное дело, какую ограду ни возводи, а дом должен глядеть своими окнами на улицу.
Рассказ пасечника Саши оборвал надежды друзей на сокровища, но вместе с тем его сообщение о книгах подтверждало, что путешественники на верном пути.
Тогда, в лесу, чернобородый смеялся над Проней: «Что ж, он верующий, что ли, был — дурак этот, что библии доверился?..»
Еще одним узелком увязывались в ниточку их очень разрозненные сведения о цели собственного путешествия.
Правда, найти старую, никому не нужную библию — заслуга маленькая. Но искать следовало, наверное, не библию… Там, в книгах, могло оказаться что-нибудь посущественнее. — Ну, что-нибудь такое, чего не углядел Прокопка…
Два часа наблюдения прошли безрезультатно. Незаметно перебраться через забор и таким образом проникнуть на чердак было невозможно.
А солнце уже скрылось за лесом, и путешественников начало одолевать беспокойство. Еще час-полтора — и новая ночь застигнет их в лесу, без крыши над головой.
В стороне, за околицей, мычали коровы.
Неожиданно от деревни на поляну вышел мужик.
«Прокопка!» — разом подумали Никита и Петька.
Что-то во всем облике мужика было такое, что не дозволяло усомниться в принадлежности его к тем самым мироедам, о которых говорил пасечник Саша. Волосы темные — кружком вокруг головы, брови густые — нависли прямо на глаза, а походка — враскачку: близко не стой, зашибет… У такого не спросишь: «Дяденька, можно нам…»
Придавит каблуком — вякнуть не успеешь.
Петька поежился.
У калитки Прокопка остановился, зачем-то долго, невесело поглядел через головы друзей, в глубь тайги, достал из кармана ключ, не спеша загремел запорами.
В раскрытую калитку выбежала собака, завертелась около хозяина.
Петька снова поежился, Волкодав это был или нет, но Петька всегда представлял себе волкодавов такими.
Стукнула калитка, отгремели запоры, и все стихло.
Никита пригнул ветку шиповника, чтобы лучше видеть адмирал-генералиссимуса.
— Фиаско?
— Чего? — переспросил Петька.
— Это значит — ничего не выйдет… — объяснил-Никита.
Петька и сам понимал, что не выйдет, но оба не знали, что делать дальше, а потому остались под кустом.
Тени пихт уже легли тем временем на крышу Про-копкинош дома. Только верхушка трубы желтела на солнце.
Опять стукнули запоры калитки.
Приятели замерли в новой
«Жена Прокопки, эвакуированная»… — решили приятели.
Тонкая, тоньше Валентины Сергеевды, она шла, низко опустив голову и ступая как-то очень уж часто, не по-деревенски, маленькими шажками. И туфли на ней были не деревенские, и волосы, распущенные по плечам, черные, длинные…
Она торопилась в деревню. Но прошла через поляну не по тропинке, а перелеском, близко, ох друзей.
Петька затаил дыхание. Он разглядел большие светлые глаза, и показалось ему что-то знакомое в этой женщине. Будто раз он уже видел ее раньше. И не давно, а совсем на днях, совсем недавно где-то…
Адмирал-генералиссимус шмыгнул глубже в кусты и разом поднялся на ноги. Он вспомнил: это не женщину он видел на днях — он видел Светку с кочаном капусты в руке. Но в глазах и в походке женщины вдруг почудилась ему такая же напуганность, какую видел ря тогда в Светке…
Петька явился перед ней так неожиданно, что она сделала шаг назад.
— Здравствуйте! — сказал Петька.
— Откуда ты, мальчик? — грудным голосом опросила удивленная женщина, словно бы радуясь, что перед ней оказался всего-навсего адмирал-генералиссимус Петька.
— Я по делу, — оправдался он. — Если вы поможете…
— Я? — снова изумилась женщина. — Откуда ты меня знаешь?
— Знаю, — сказал Петька. — Вы жена Прокопки. Женщина поморщилась. Короткая радость сбежала с ее лица, и в глазах опять проглянула напуганность.
— Я не это… Ну… — попробовал извиниться Петька за прозвище, которым он случайно обозвал ее мужа. — Так говорят…
— Ладно, — остановила его женщина и строгим, нетерпеливым голосом спросила: — Какое у тебя дело ко мне?
— Понимаете… — начал смущенный Петька, — Я к вам, ну… В общем, есть у вас на чердаке ящики с книгами… Нам бы надо посмотреть их. Одну там книгу, женщина снова поморщилась.
— Если книги, так это не на чердаке, а на сеновале — там ногу сломишь… И еще — мыши… Я туда не лазаю.
— Да не вы, а мы полезем! — обрадовался Петька. Женщина, прищурившись, внимательно оглядела его.
— Кто это «мы»? А если я об этом мужу скажу?
— Нет, вы не скажете! — торопливо заверил Петька. — Я знаю!
Глаза женщины опять сделались большими.
— Это почему же?!
— Ну, знаю… — сказал Петька. — Вы хорошая.
— Кто это сказал тебе, что я хорошая?
— Пасечник Саша, — не моргнув глазом, выпалил Петька.
Женщина еще раз подозрительно оглядела его, как бы стараясь угадать, правду он говорит или врет в глаза.
— Не знаю я, кто такой Саша… И не подбивай меня, мальчик… Может, ты украсть что хочешь? — Она только теперь заметила высунувшегося из кустов Никиту, — Да вас много!