Открытые сны Раскаяние
Шрифт:
Семен, глубоко вздохнул и, собрав волю в кулак, крикнул ему вслед.
— Павел Федорович, я серьезно! Если вы сейчас со мной не поговорите, то я разворачиваюсь и ухожу.
Профессор медленно повернулся и недоуменно уставился на него.
— Сёмушка, ты чего?
— Это уже не шутки! — распалился Семен. — Я не хочу участвовать в ваших экспериментах, если вы будете нарушать законы!
Профессор испуганно замахал рукой и, подволакивая ногу, вплотную подошел к нему.
— Ты чего кричишь? Ничего страшного не случится. У нас нет времени ждать и уговаривать. Джон больше не отправляет
— И что? Значит, надо сворачивать эксперименты с «Куполом» до лучших времен.
— Сема, — устало выдохнул он. — Ты хоть понял, что сказал? Время идет, я не молодею. Это у тебя вся жизнь впереди, а у меня лишь несколько лет. И я хочу провести их с бокалом вкусного коктейля и милым мопсом под ногами.
— Ну, коктейль и мопса даже я могу вам обеспечить, — хмыкнул Семен.
— Зато вид из окна на океан — не можешь. С ней ничего не случится, обещаю. Мы поговорим, объясним, и, я уверен, она сама согласится нам помочь, — он похлопал Семена по плечу и направился в дальнюю лабораторию. Там, на металлическом столе стоял громоздкий белый «Купол».
— Еще один вопрос. Почему вы думаете, что у нее есть способности? Ведь мы еще не проверили.
— Я уверен на сто процентов, — усмехнулся профессор и погладил гладкий корпус.
Ярослава блуждала во тьме. Легкая, как пушинка, она могла кружиться, плавать, словно в воде, прыгать как мяч или лететь стрелой. Однако это не имеет значения, когда ты не видишь даже себя.
«Хочу на свет. Хочу на волю», — подумала она и, собрав остатки сил, вынырнула из темноты. Она очутилась в сельском магазине, очередь из пяти человек стояла перед кассой. Хамоватая продавщица пыталась засунуть в маленький пакет метровую рыбину.
— Он скользкий, подождите. Он скользкий, подождите, — повторяла она.
Ярослава огляделась и увидела прижавшуюся в угол Надю.
— Так вот чей это сон, — усмехнулась она, вышла из магазина и попала под ливень. Тяжелые тучи нависали над лесом и речкой. От крупных капель вода в реке бурлила и неестественно плескалась. Сверкнула белая молния и раздался громогласный раскат, от которого задрожала земля под ногами. Ярослава принялась озираться по сторонам, в надежде найти владельца сна. Однако никого не было.
— Как такое возможно? — опешила она, подошла к реке и потрогала воду. — Холодная и мокрая.
Вдруг прямо над головой небо оглушительно взорвалось, и кто-то явственно ойкнул.
— Где же ты? — она вгляделась в черноту между деревьев, прошлась по высокой траве и снова вернулась к реке. На другом берегу, среди поваленных деревьев лежала перевернутая лодка. Ярослава оттолкнулась, легко перелетела через реку и опустилась возле лодки. Под ней кто-то жалобно всхлипывал.
— Нашлась, — улыбнулась Ярослава, опустилась на колени и заглянула под лодку. Четырнадцатилетняя соседка снизу, Лера, свернувшись клубком, лежала на земле и тихонько плакала.
— Бедняжка, я бы успокоила, но ты меня не видишь.
В этом заключалось еще одно отличие сна от комы. Сны она могла только подсматривать, а не влиять или переделывать.
Ярослава с минуту полюбовалась на грозу и
— А я знаю, чей это сон, — сказала она и весело рассмеялась. Валентин Васильевич, живущий в соседнем подъезде, лез вверх по березе. Она знала, что в этом сне он чувствует себя ребенком, но Ярослава видела его так, как он выглядит сейчас. Маленький вечно недовольный старичок и ноги колесом. Тем временем, Валентин Васильевич силился достать до толстой ветки, но она, хоть и была рядом, постоянно уклонялась в сторону. Ярослава часто видела с ним этот сон и решила, что это не обычная игра воображения, а воспоминание, которое закрепилось в сознание и мучило его. Также как папе часто снилось, что он едет в неуправляемой машине, в ужасе крутит руль и нажимает на педали, но безрезультатно. С ним однажды такое случилось, поэтому страх и воспоминание смешались. Машины и местность менялись, но оставалась неисправная машина.
Ярослава печально вздохнула и переместилась дальше. Серое небо и улица с двухэтажными домами. Посреди дороги стоит женщина и пытается бежать, но ноги не слушаются. Она падает, снова встает, падает. Пытается ползти, подтягивается руками, но остается на месте. Вдруг сзади появилась высокая темная фигура мужчины, на плече большой молот с длинной рукояткой. Ярослава в ужасе прижалась спиной к стене дома. Женщина завизжала, принялась царапать землю и толкаться ногами.
— Проснись! Проснись! — в исступлении закричала Ярослава, когда мужчина поднял молот над распростертой на земле женщиной.
Вдруг стало светло, и Ярослава с облегчением выдохнула, рассматривая знакомую детскую комнату. Это означало, что женщина проснулась, а Ярослава перешагнула в следующий сон. Она подошла к девочке, сидящей за столом, и заглянула через плечо. Шестилетняя Лиза, средняя дочь соседки Нади, пыталась раскрасить единорога, который скакал по альбомному листу, уворачиваясь от желтого карандаша. Ярослава с удовольствием заглядывала в детские сны, ведь они такие волшебные и красочные. Она погладила девочку по голове и шагнула дальше.
На этот раз все было нечетким, с размытым очертаниями домов и деревьев. Люди в виде теней сновали повсюду.
— Слишком далеко забралась. Ничего не вижу.
Ярослава вернулась в темноту, раскинула руки и оттолкнулась. Она представила, что летит в бесконечной вселенной в поисках яркой звезды.
«Надо отдохнуть. Я устала. Очень устала».
Едва Дмитрий Сергеевич открыл дверь, как на него набросился Рекс. Он терся о его ноги, вертел хвостом-кисточкой и радостно скулил.
— Хороший, хороший, — Дмитрий Сергеевич потрепал пса по голове. — Голодный небось.
Рекс в ответ тявкнул, помчался на кухню и притащил миску в зубах.
— Ну, дай хотя бы раздеться, — усмехнулся Дмитрий Сергеевич, расстегивая пуховик.
Затем прошел на кухню, насыпал сухого корма и по свежей воде в поилке понял, что сосед приходил накормить Рекса.
— Ах ты, обманщик! — пригрозил он пальцем счастливому псу, уплетающему корм. — Чем бы мне-то перекусить?
Он включил чайник и вытащил из холодильника батон, масло и варенье. Довольный Рекс облизал свой черный нос, подошел и положил лапу на ему колено.