Открытый брак
Шрифт:
Встав на носочки, льну ближе. Обнимаю твёрдые плечи, обтянутые белой хлопковой футболкой. Пытаюсь вытеснить кадры той самой ночи в гостиной нахлынувшей страстью, объятиями и жаром, который копится между нашими телами. Получается слабо. Я без конца вспоминаю, как муж трогал и трахал другую. Дарил ей удовольствие, наслаждался сам.
В ушах звенит, а пальцы невольно сжимаются в кулаки. Я вцепляюсь зубами в нижнюю губу Наиля, ревнуя и умирая от ощущений.
Он был охренеть каким сексуальным в своей расслабленной позе и с затянутым поволокой взглядом.
Я смотрела и разлеталась на ошмётки. Текла, злилась, ненавидела и любила просто до одури.
Во рту ощущается лёгкий металлический привкус крови, который заводит сильнее, чем когда-либо. Возбуждение усиленно несётся по венам, вызывая перед глазами цветные вспышки и блики, а ревность, оплетающую внутренности, я упрямо направляю в другое, правильное русло.
Сняв с мужа футболку, трогаю горячий живот и царапаю кожу. Греюсь. Получаю то, что хотела.
Наиль не отстает и болезненно впивается зубами в нежную кожу шеи, наверняка оставляя засос.
Молния на моих брюках резко едет вниз, ткань сползает по ногам на холодный кафель. Стринги натягиваются в сильных мужских руках до треска, вскрика и протяжного стона.
Я ничуть не протестую. Развожу ноги шире и запрокидываю голову, глядя в белоснежный полоток и чувствуя пальцы на лобке, уже отчаянно влажных складках и клиторе.
— Хуй хочешь?
Надтреснутый голос вызывает россыпь мурашек по всему телу, а сердце колотится трепетным предвкушением, когда в меня проникают пальцы, имитируя быстрые и нужные движения, отдающиеся сладкой болью между бедер.
Я заторможенно киваю, требуя больше, глубже и сильнее. Падаю животом на стиральную машинку, роняю флакончики и кремы. Зажмуриваю глаза и изнываю от нетерпения.
Наиль вдавливает меня в твёрдую поверхность, фиксирует и, обхватив член у основания, входит внутрь с хриплым облегчённым выдохом. Растирая капли пота по позвоночнику. Двигаясь мощно, до упора.
Вытесняя воспоминания, прогоняя сомнения. Нагнетая напряжение в теле и заставляя взорваться от удовольствия в первые же секунды близости.
Глава 35
Мама старательно занималась моим образованием, но к окончанию школы так и не научила управляться с бытом, взвалив все обязанности по дому на свои хрупкие плечи. Главной моей задачей было получать высокие оценки, развиваться в спорте и творчестве. На этом всё.
Когда я поступила в университет, то выживала на домашних передачках. Хватало ровно на неделю, а если нет, то выручала студенческая столовка, где вкусно и дешево кормили.
Самое интересное началось тогда, когда я резко выскочила замуж и по-настоящему окунулась во взрослую жизнь. Это был сложный период, который до сих пор вспоминаю с неким содроганием. Оказалось, я не знала, как подступиться к плите, а когда всё же пробовала, то блюда получались настолько несъедобными, что хотелось буквально рыдать от обиды.
Наиль дегустировал всё. И пересоленный суп, и разваливающиеся
Свою дочь я воспитываю иначе. Высокие оценки — это ещё не всё. Можно быть умницей и отличницей, но абсолютно неприспособленной к жизни. Затем похерить учёбу и забеременеть. Как я, например.
На бытовом уровне в свои девять лет Мышка уже превосходит меня в двадцать. Она может вымыть посуду, пропылесосить комнату. Самостоятельно приготовить овсянку, омлет, гренки и простой салат. Разогреть готовую еду. И что самое главное — она сама проявляет интерес и обожает хозяйничать на кухне вместе со мной. Это что-то вроде традиции. Особенно по выходным.
— В нашей новой квартире много-много места для того, чтобы выпекать пирожки, — воодушевлённо проговариваю, добавляя в миску муку. — А ещё там крутая духовая печь, просторные столешницы и даже кухонная машина, которая сама месит тесто.
— Так же неинтересно, — хмурит бровки Маришка.
— Зато легко!
Не увидев в детском взгляде ни единой искры, отчаянно пытаюсь разжечь её, расписывая все прелести нашей новой жизни.
Ты обязательно привыкнешь, малышка. Быстрее, чем я. Всей душой полюбишь огромный суетной город, научишься в нём ориентироваться и не будешь чувствовать себя белой вороной. Никогда. Я сделаю для этого всё возможное.
— Жаль, что с собой нельзя перевезти подружек и бабулю.
Я прыскаю. Галины Сергеевны там только не хватало. Хотя, признаюсь, буду скучать по её милому ворчанию.
— У тебя появятся другие подружки. Ничуть не хуже нынешних. А вспомни, в каком лицее ты будешь учиться! Это же мечта: современные классы, техника, ремонт, шведский стол в столовой и персональные шкафчики на кодовых замках. М-м?
Маришка согласно кивает. Во время зимних каникул мы вместе ездили в столицу. И как раз попали на день открытых дверей в престижном лицее. Были, мягко говоря, под сильным впечатлением.
— По поводу бабули — ты же знаешь, что она ни за какие коврижки не согласится на переезд. У неё тут всё!
Что именно, не уточняю. Подруги, дачный участок. И огромная привязанность к месту.
— У меня тоже, — подмечает дочь.
— Да, ты, безусловно, права. Но уверяю, мы будем регулярно наведываться в гости. Так часто, как только захочешь.
Продолжая нарезать яблоки мелкими кубиками, Маришка перенимает от меня хорошее настроение и задает наводящие вопросы о будущем.
Сердце сжимается, ноет. Я понимаю, что адаптация пройдёт непросто. И искренне надеюсь, что новые одноклассники примут Мышку как свою, а дальше — дело за малым. Я буду выслушивать, поддерживать и помогать. Всем, чем смогу.