Открытый научный семинар: Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Шрифт:
При этом и ядро, и способ его развертывания мы ниоткуда не заимствовали. Они автохтонны
и образуют определенную собственно антропологическую методологию».
Я ставлю под вопрос, что это эта модель аутентична, конститутивна и автохтонна.
Она не автохтонна прежде всего о потому, что ее собственная жизнь и жизнь ее изобретателя
— разные вещи. Откуда мы заимствовали эту модель? Мы заимствовали ее от Сергея
Сергеевича Хоружего. Эта модель не обнаруживает
зададим сначала себе вопрос: что это значит — понять человека автохтонно, т. е. не так как я
его понимаю, а так, как я вижу его понимание самого себя. Когда я сформулировал так этот
вопрос, то я вижу, что автохтонный человек есть существо понимающее. Я, его
конструирующее, и он — конструируемое — одно и то же. Моя работа по конструированию
его модели — одна из форм его самопонимания. Человек есть тот, кто существует через
понимание, а не через бытие как животное или как ангел. Или еще проще. Я задаю вопрос:
что такое человек? Автохтонно ответить на этот вопрос, это значит сказать, что человек –
существо, существующее через задавание вопросов относительно самого себя.
Единственное, что я могу сделать, это обратить внимание на то, что я сделал. А я задал
вопрос о том, кто я такой. И этим я уже ответил: человек существует через задавание
вопросов. Это вопрошающее существо. Не временно вопрошающее, а по сути своего бытия.
Вот тогда это действительно автохтонно и конститутивно.
Хайдеггер вводит свое понятие о человеке вот таким автохтонным образом. Он
начинает с вопроса о бытии, а затем спрашивает: с какой стати мы будем задавать этот
вопрос? Для картезианского человека здесь нет проблемы. Есть я, исследующий вещи, а есть
вещи, которые исследуются мной. И я буду задавать вопросы к ним. А для философа есть
6
вопрос. Если я спрашиваю о бытии, то у кого я спрашиваю? Хайдеггер обращает внимание
на то, что есть существо вроде меня, которое уже этим вопросом озадачено. Оно уже
существует как вопрос. Быть человеком — это значит быть озадаченным бытием самим по
себе. Вот это автохтонное определение. И поэтому совершенно очевидно, что то, что
Хайдеггер называет экзистенциальной аналитикой, есть фундамент всякой онтологии,
потому что вопрос о всякой онтологии есть фундамент этого способа бытия. Они взаимны,
они герменевтичны, как он выражается. Мы можем понять человека только как
вопрошающего о смысле бытия. Мы можем понять бытие только через то, как человек
существует в качестве такого вопрошающего. Вот это проект Хайдеггера. И я обращаю
внимание на него,
конститутивность. Это его внутренне определение, а не мои внешние заверения о нем.
Это то, о чем я хотел бы поговорить — о модели. Но это слово, как мне кажется,
совсем не применимо к человеку. Я хочу поговорить о человеке как о возможном ядре этой
эпистемы. И это я имею в виду, когда говорю, что философия отродясь была
антропологически центрирована. Философия не есть некоторая наука-эпистема о человеке.
Философия прежде всего возражает против такого видения человеческого разумного
поведения. Утверждение о том, что мы должны разработать правильные теории и
инструменты, а потом работать, не принадлежит философии. Так поступает прагматически
ориентированная наука. Философия совершенно иначе ориентируется по отношению к
человеку. В философии человек совершенно иначе ориентируется относительно себя и
относительно всего сущего. Когда я определил тему своего доклада «Философия как
антропология», разумеется, я понимал, что я эту философию специальным образом
центрирую. Я задаю вопрос к ней, как в философии тема человека каждый раз ставится и
определяется. Я отвечаю на этот вопрос так, разумеется, со ссылкой на Хайдеггера: всю
европейскую философию можно понять как антропологию. Разумеется, не как теорию о
человеке, а как вот эту историю человеческой озадаченности человека о самом себе и мире.
Философия понимает человека как фундаментально озадаченное существо,
вопрошающее и мыслящее. Это первый подход к тому, что такое в философии понятие
мышления. Это именно человеческая онтологическая озадаченность. Ответ на вопрос «как
возможен человек?» состоит в следующем: бытие может быть озадаченным самим собой. В
центр философии человека поставил Хайдеггер, а вовсе не Фуко или кто-то еще. Это он
повернул нашу философскую метафизическую мысль к человеку и повернул не просто как к
некоторому сектору реальности, который нас заботит только потому, что мы к нему
принадлежим. А повернул в смысле первой философии. Человек стоит в центре первой
философии. Для того, чтобы ответить на вопрос «что такое бытие?», мы должны обратить
внимание, как присутствует в бытии такое сущее как человек. Только в его присутствии мир
возникает как мир. И только в присутствии человека возникает онтологический вопрос о
бытии. Хайдеггер нам объяснил, что для того, чтобы этот вопрос всерьез поставить, нужно