Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Шрифт:
Здесь говорится, что вся антропология уже содержится в философии: «Не извольте
беспокоиться. Не надо никакой особой антропологии, уже все есть в философии». Так что
есть опасение прочитать это заглавие так: «Не никакой антропологии кроме философии».
Есть масса частных позитивных, как говорит Анатолий Валерианович, антропологий –
биологическая, этническая и т. д., о которых в этом контексте речь не ведется. А раз так,
значит нет никакой антропологии кроме философии.
Разумеется,
протеста и антропологического поворота. Разумеется, здесь мы какую-то антропологию
обнаружим, но это антропология в некой спекулятивной модуляции, в превращенной форме.
И не найдем тут той антропологии, которой мы пытаемся заниматься. Фуко не найдет в такой формуле антропологии практик себя, синергийная антропология здесь не найдет
антропологии предельных антропологических проявлений. Так что такие априорные
опасения возникают, и я очень надеюсь, что доклад их рассеет. Передаю слово Анатолию
Валериановичу.
Ахутин А.В.: Спасибо, Сергей Сергеевич. Мои размышления возникли тогда, когда
Сергей Сергеевич сделал свой доклад год назад. Конец этого доклада звучал так: «Теперь
мне пора заканчивать доклад и мне жаль, потому что осталась нерассказанной одна очень
конкретная тема, а именно — соотношение синергиной антропологии и философии. Это как
раз та тема, в которой Анатолий Валерианович оппонировал бы мне самым активным
образом».
Мало того, что тогда я был предположен в качестве оппонента, но теперь я еще и
спровоцирован в качестве оппонента. Но я постараюсь на провокацию не поддаться вот в
каком плане. У нас с Сергеем Сергеевичем отношения складывались вроде бы диалогически,
но в качестве диалогических они как раз и не складывались. У меня возник смешной образ:
мы как два кота, которые нападают друг на друга, производя много пассов и звуков, не
бросаясь при этом друг на друга. Я думаю, что бросаться не буду, но признаюсь, что
подтекст моего доклада полемический. И я мог бы даже согласиться с тем, что спор идет о
том, что такое антропологический поворот, что такое стратегия границ и пределов — некая
модель, которую придумал Сергей Сергеевич или философия не в качестве какой-то
отвлеченной спекуляции? В моей картинке философия это метасофия, т. е. выход за
определенность того мира, в котором живет человек в каждую историческую эпоху. Седьмой
пункт моих тезисов, который не вошел в рассылку, посвящен тем моментам, которые я
оспариваю. Я оспариваю метод синергийной антропологии, как он выстроен в докладе
Сергея Сергеевича. И чтобы
структурализм, и постструктуралистские методики типа Фуко, и в том числе собственная
работа Сергея Сергеевича сконструировать антропологически неклассические вещи
абсолютно классическим образом, а именно картезианским. Картезианство не входит здесь в
модель, но в метод работы исследователя. Картезианство здесь сказывается в одном
важнейшем пункте — между моделью и ее строителем есть принципиальное различие. Это и
есть превращение традиционного картезианского разделения на субъект и объект. Субъект
по имени Фуко строит модель по имени «Человек». Это разделение сказывается, и у меня
даже есть две фразы из доклада Сергея Сергеевича, которые для меня представляют
некоторое кричаще противоречие внутри себя. Но об этом я скажу попозже.
Смысл моего обращения к философии как антропологии не в том, что все сделано в
философии. Разумеется, не в этом, но в методе. Радикальная трансформация понимающего и
изобретающего способа работать у человека по отношению к себе и к миру и радикальная
трансформация этого способа принадлежит философии. Философия спекулятивна ровно в
той степени, в какой спекулятивно, скажем, размыкание в том смысле, который вкладывает в
него Сергей Сергеевич. Но этот выход за пределы будет либо декларативен, либо эзотеричен
в виде каких-то практик, если он не будет радикальной трансформации моего способа
мыслить, строить, изобретать, видеть. Мы будем строить все те же картезианские модели, но
только более усложненные. Это будут модели картезианские в самом широком смысле, в
смысле науки нового времени. То, что предлагается, я бы назвал «антропологической
инженерией». Это полностью в духе картезианства нового времени. Философия выдвигается
мной как способ и школа радикальной критики того, как человек видит, мылит и понимает.
Я могу свести это наше разногласие в одну фразу. Сергей Сергеевич в своем докладе
привел цитату: «Крупнейший православный богослов нашего времени митрополит Каллист
Уэр сказал так: «то, что мы называем кризисом окружающей среды на самом деле есть
кризис в человеческом сердце». Я полностью воспроизвел бы эту фразу, заменив лишь одно
слово: на место сердца я поставлю ум. И это буде сближение и расхождение. Никто не будет
возражать, что глупое сердце — это плохое сердце как и бессердечный ум. То есть между
ними есть какое-то тайное общение. Это и есть для меня та точка, где они расходятся и