Открывашка и пробой
Шрифт:
В ДК нас встретили бабушки из ансамбля и худрук Федор Степанович. Познакомил с ними «сестренку», и сердобольные дамы насовали «бедному ребенку» карамелек, которые Гриша с удовольствием лопала всю репетицию. Хорошо, что жуки не скучают — музыка для них всего лишь звуковые волны, потому что опять-таки нет чувств и эмпатии.
— Я не специалист, но мне понравилось, — огласил я свой вердикт по окончании исполнения трех «золотокольцовых» песен.
— Вот и замечательно, — покивал худрук. — В случае победы перед «Поющими Липками» откроются умопомрачительные перспективы,
Оборжаться! Покинув ДК, мы с Лехой и Гришей пошли к дому учителя, и я подверг себя самоанализу. Такое ощущение, что окружающая реальность настолько сошла с ума, что меня немного из нее выбило — смотрю «со стороны» на происходящее и поражаюсь нелепости происходящего. Дела, блин, вертятся галактического масштаба, а я иду по залитой вечерним солнышком пасторальной деревенской улочке, мысленно хваля Гришу за послылаемые мне сигналы: «на чердаке, с винтовкой». «В кустах, оборотень». «За забором двое». Меня же обложили, прямо как у Высоцкого! Выкину что-нибудь реально странное, и меня нашпигуют пулями! А у деревенских, по чьим участкам расположились наблюдатели-телохранители-конвоиры в голове какая картина? Очевидная — «вон как Жирик кровиночку бережет, но оно и понятно — большой человек, врагов много. Буду за него голосовать!».
Скорее бы уже эта мутная фаза существования закончилась и перешла во что-то более осмысленное. Ну а пока, раз уж я все равно ничего не могу сделать, остается только ждать и надеяться на благополучное завершение Больших Политических разборок. Вздохнув, Лёха посерьезнел и набрал в моих глазах очень много очков, вытянувшись на цыпочки и едва слышно прошептал:
— За нами всю дорогу следят. Ты не видишь и не слышишь, а я — чую и слышу. Двадцать три человека насчитал. Что-то большое началось, да?
— Да, — одними губами ответил я. — Прости, не могу сказать.
— Понимаю, — вздохнул он, взбодрился и улыбнулся. — Ну и фиг с ним!
— Фиг с ним! — охотно поддержал я.
Мы же дети, какой с нас спрос?
Глава 24
Едва Константин Викторович открыл нам калитку, все Липки узнали, что сбылась старинная Светина мечта:
— А-а-а, я так давно хотела себе нормальную подружку!!!
Черно-синяя — косички и платье — комета пронеслась мимо пристально разглядывающего Гришу учителя и схватила жука-дипломата за руки. Озадаченно пошмыгав носиком — принюхивается — решила забить:
— Пойдем, я покажу тебе выпотрошенного крокодила!
«Поиграй с ней», — мысленно попросил я.
Кивнув девочке, жук-дипломат побежала за ней в сарай. Оставшиеся во дворе оборотни озадаченно поводили носами. Стол, похоже, со двора уже никуда и не денется — сейчас на нем фруктовые консервы, газировка, чипсы и пирожные.
— Привел! — похвастался мной не осознавший трогательности момента Лёха.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Здравствуй-здравствуй, — рассеянно поприветствовал меня Константин Викторович. — Я, наверное,
Мы с Лёхой и попугаем поздоровались с остальными. Американские оборотни, в шортах, майках и жетонами на шеях потягивали пиво, сидя на крылечке. Выглядят нервно — видят и ощущают происходящую суету, но кто им расскажет, в чем дело? Уж точно не я!
Пацанам же было весело, и они с жизнерадостными улыбками пожали мне руку, после чего Лёха сел рядом с американцами, гордо приосанился и продемонстрировал новообретенные умения:
— Лондон из э кэпитал.
И обвел нас взглядом формата «видали, как могу»?
— Лондон не столица, — покачал головой Джим. — Столица — Рим.
Это всё моя инерция мышления.
— Что он сказал? — с радостной от установления контакта рожей спросил меня Лёха.
— Говорит, что Рим — столица, — перевел я.
— Это правда! — важно покивал маленький оборотень.
— Рим падёт! — заставил нас подпрыгнуть веселый возглас с улицы.
Обернувшись, мы увидели самостоятельно открывшего калитку Тимоху с авоськой в руке.
— О, дядь Тим! — обрадовался Артем.
Казалось бы, он в деревне пробыл часов пять, из которых часа два — на моих глазах, но все его уже знают.
— Покажи огненный шар! — попросил маленький Колька.
КГБшник показал, сформировав над ладонью шар размером с футбольный мяч и почти сразу его развеяв.
Народ завистливо вздохнул.
— Дядь Тим, расскажи, как шпионов ловил, — попросил исчерпавший запасы английского Лёха.
Из сарая вышла отреагировавшая на энергетические колебания Гриша. Слева от нее, сложив руки за спиной и наклонившись к лицу жука-дипломата, радостная Света делилась воспоминаниями:
— Мерзкий, да? А ты бы видела, как из него внутренности доставали! Желудок лопнул, а в нем — полупереваренная рыба! Вонища такая, что… Ой, здрасьте, дядь Тим!
— Здравствуйте, — поздоровался КГБшник, скрыв интерес к жуку-дипломату, и сел за стол. — Ездил я, значит, однажды по делам в Ижевск…
Пацаны перебрались к нему, Света увела Гришу в дом «показать сколько у нас всего есть», а я уселся на крылечко к американцам — тут тенёк, а есть я не хочу. Оборотень Билл воспользовался возможностью и прошептал мне на ухо:
— Андрей, когда мы выберемся из этой задницы, возьми нас с братом к себе телохранителями? Мы решили, что армии с нас хватит.
Либо начинает формироваться личная гвардия, либо их Тимоха попросил в доверие втереться. Почему я так легкомысленно отпустил от себя инопланетный детектор лжи?
— А с тобой мы будем при реальном деле! — продолжил окучивать меня американец.
— При каком? — шепотом уточнил я.
— Хрен его знает, — поморщившись, признался он. — Но ты умеешь ходить через порталы, приручаешь жуков — эта девочка — тот муравей, верно? — и тебя охраняет КГБ. За тобой, мать его, на вертолете губернатор прилетает! Ты — кто-то офигенно важный, и для нас с братом будет честью беречь твою задницу. А остальное — не наше дело, так, брат?