«Открывать здесь!»
Шрифт:
— Чепуха!
Из Мишиных карманов извлечены предметы немудрых мальчишечьих увлечений: гайки, шурупчики, использованные капсюли «жевело» от стартового пистолета, почтовые марки в спичечной коробке, копеечки, сохраняемые «на счастье», карманный англо-русский словарик… Никаких признаков табака!
— Чепуха! Ты ошиблась.
Повесив одежду на место, Игнат Александрович с такой же тщательностью осматривает содержание Мишиной столешницы, его книги и папки. И там ничего предосудительного не оказалось.
— Чепуха все! — повторяет он.
Ольга
Возвращаясь в кабинет, Игнат Александрович замечает в коридоре на вешалке Мишино зимнее пальто, проверяет и его. Во внутреннем кармане он находит металлическую коробку с надписью «Велоаптечка», туго набитую табаком и листочками тонкой папиросной бумаги, а в другом кармане, тоже внутреннем, — окурки сигарет «Lux», подобранные, вероятно, с его же, отцовского, стола.
Теперь все сомнения исчезли: Миша покуривает.
Ольга Сергеевна, видно, знала уже об этих тайниках сына, потому находка не удивила ее. А Игната Александровича начал душить гнев. Гнев такой силы, что у него ослабели ноги и задрожали руки.
— В двенадцать-то лет! — говорит он тихо, потому что кричать не может. — Что же будет потом?.. Курить начал, значит, и пить скоро начнет.
— А я о чем? — заглядывает ему в лицо Ольга Сергеевна. — Уж лучше бы ты пил, чем так курить!
— Не обо мне речь, — повышает голос Игнат Александрович. — Пить тоже не велика радость: где пьют, там и курят. О тебе речь.
Гнев Игната Александровича неожиданно обернулся против жены. Неожиданно для него самого, но не для Ольги Сергеевны. Ольга Сергеевна давно привыкла к тому, что, когда муж раздражается, он прежде всего в других ищет виновника всех своих бед и огорчений, — так ему легче. Обращаясь к ней, он называет ее в третьем лице.
— Земля должна дрожать у нее под ногами, а она, видите ли, подходит и вдруг тихохонько сообщает: «Миша покуривать начал». Это все равно что сказать: «Миша сегодня на урок опоздал».
Голос его наконец окреп.
Наташа, занимавшаяся до сих пор каким-то своим делом на кухне, услышав крик отца, вышла встревоженная и стала умоляюще упрашивать родителей:
— Пожалуйста, не ссорьтесь! Пожалуйста, не надо кричать!
— А ты тут при чем? — повернулся к дочери Игнат Александрович. — Тебе-то чего надо? Распустили мальчишку, проворонили, а теперь «не надо кричать». Мало — покуривать начал, он же обманывает отца с матерью…
Накричавшись, выговорившись, Игнат Александрович успокаивается, и перед глазами его встает собственное детство, когда отец оттаскал его самого за первую цигарку махорки. «Если бы меня не стошнило тогда, ничего отец не узнал бы, — вспоминает он. — Правильно сделал, что оттаскал!»
Хорошо, что Ольга Сергеевна умеет молчать. Если бы она не молчала, Игнат Александрович долго не смог бы успокоиться.
— Оттаскать надо стервеца, за уши выдрать! — говорит он уже совсем тихо и как о чем-то совсем обыденном, затем проходит в кабинет и усаживается за письменный стол. —
Ольга Сергеевна молча закрыла за ним дверь, она довольна: ничего страшного, слава богу, не произошло.
За столом Игнат Александрович первым делом берет сигарету, — рука его еще дрожит, — чиркает зажигалку и опять невольно вспоминает о первой своей цигарке. «Значит, отцовская порка все-таки не помогла? Выходит, что не помогла».
После этого Игнат Александрович тяжело вздыхает и комкает в пепельнице едва разгоревшуюся сигарету. Больше он не ищет виновников своей беды.
Но что же делать, что делать?
Отодвинув пепельницу, Игнат Александрович берет телефонную трубку, набирает номер Юрия Семеновича:
— Слушай, Юра, — говорит он уставшим больным голосом. — Что там у тебя есть? Я согласен на все. Помоги мне. Приезжай, пожалуйста, сейчас же!
Юрий Семенович торжественно выложил на стол коробку никобревина.
Небольшая круглая мышиного цвета металлическая коробка вроде тех, в каких продается кинопленка для любительских аппаратов типа «АК-8». В коробке пятьдесят янтарных шариков, желтеньких, как только что вылупившиеся цыплята.
Так вот он никобревин! There is only one nicobrevin. The unique anti-smoking capsule — единственные в своем роде капсулы против курения!
К никобревину приложено объяснение о действии его на организм курильщика и подробнейшая инструкция, как пользоваться капсулами. Первые три вечера надо принимать по три таблетки сразу. Первые три утра так же по три таблетки. В последующие четверо суток — по две таблетки утром и по две таблетки вечером. В дальнейшем — ежедневно по одной таблетке перед сном и лишь в самом конце — с пропуском трех суток.
Тридцатидневный курс лечения должен помочь любому самому отъявленному наркоману избавиться от своей вредной привычки.
Юрий Семенович почему-то приложил к этой печатной инструкции свое расписание, от руки, в котором особо подчеркивалось, что по утрам пастилки никобревина следует принимать натощак. Это уж был его собственный опыт.
— От тебя требуется небольшое усилие воли, — убежденно говорил он, — и то лишь на первые дни. Сиди за столом, работай и не кури.
— Только-то? — горестно улыбнулся Игнат Александрович.
— Да, ничего больше. Не работается — просто сиди за столом и с месяц не пускай в дом никого из курящих. Гони в шею даже друзей, если они курящие. Теперь они тебе не друзья. Понял? Посидишь немного, встань и помаши руками, ляжешь — покрути ногами. И дыши, дыши! Понял? Так скорее из тебя вся мерзость выйдет. Черная дрянь полезет, понял? Ты на меня взгляни, я совсем другим человеком стал! — хвастливо добавил он.
Игнат Александрович иронически посмотрел на своего друга.
— Действительно, сияешь, словно тебя на Государственную премию представили.