Откуда берутся эльфы
Шрифт:
– Парваусы. Об этом никто не должен узнать, даже команда.
– Это уж точно.
– Наверняка Элидес увезла их с собой. И профессор знает. Вот почему они так резко сорвались.
– Тиходол глубоко вздохнул.
– Уму непостижимо! Мы так и не смогли выяснить, где и как парваусы размножаются. Теперь понятно, отчего они кружили у этой планеты. Но если корабли парваусов бросили их тут и не вернулись.
– Значит, они вымерли. Не знаю, мы ли их перебили, а может, и даже скорее всего, случился катаклизм в месте их обитания. Но парваусов больше нет, ведь даже они не бросили бы потомство. Что насчёт младенцев,
Тиходол пожал плечами:
– Парваусы создали парва. Мы ничего не знаем про их технологии, кроме военной техники, которая мало отличалась от нашей. Что там, в их тылу, неизвестно. Как развивалась их наука, никто не может сказать. Одни догадки.
– Последние известные представители расы парваусов. Ты уже доложил начальству?
Тиходол почти застонал.
– Нет.
– Но ты это сделаешь?
– Я давал присягу, - сквозь зубы ответил Тиходол.
– А Элидес, зная, что ты не будешь молчать, решила слинять по-тихому и быстро. Ты дал ей время убежать?
Капитан не ответил. Он подхватил под пузо Мигля, который так и путался под ногами и посадил рядом с собой на кровать. Вцепился в него клещами.
– Я собираюсь уволиться. Теперь, когда мы нашли доказательство, что парвы погибли, нет нужды быть начеку.
– А как же работа? Вроде тебя всё устраивало?
– Удивился Армир. В его голове лихорадочно запрыгали мысли. Он ещё не думал про дальнейшую жизнь, знал только, что в ней должна быть женщина и семья, а это не подразумевает постоянных полётов.
– Теперь не устраивает.
– Ты не хочешь больше работать на военных?
– Сообразил Армир.
– Военные - вся моя жизнь. Но я хочу остановиться. Как только мы вылетим, я доложу адмиралу Курину о находке, а потом подам рапорт на увольнение. Доставлю Скрепку на базу и уйду.
– Я с тобой.
Армир не раздумывал. Он будет рядом с названным братом и это не обсуждается.
Тиходол молча сжимал в руках удивлённого верещащего Мигля. То, что с ним произошло там, в пещере, поразило его до глубины души. Он не мог поверить, что каким-то образом стал тем, кто поднял меч на безоружных. Эта ярость, отрезавшая всё человеческое, момент, когда осталась только сила, направленная на уничтожение враждебного в любом его проявлении -и это он?!
Где тот мальчишка, который хотел спасти мир? Хотел остановить войну, чтобы никто больше не умирал?
В какой-то момент, Тиходол не мог вспомнить, как ни напрягал память, в какой, он превратился в бездушную машину. В выхолощенного железного зверя, чьё существование - убийство. Превратился и даже этого не заметил.
Эта тяжесть легла на него, как плита. Опустилась и теперь давит, не позволяя выпрямиться в полный рост. Не вина, нет, он действовал по принципу «хочешь жить - вначале стреляй, потом думай». Не совесть. Но что-то такое же важное.
Милосердие?
– Что ты собираешься делать дальше?
– Армир, к счастью, не давал уйти глубоко в мысли. Спросил и сам задумался. Дальше ведь что-то должно быть?
– Не знаю, - Тиходол покачал головой.
– Ещё не знаю. Я будто потерял себя. не помню, когда. У тебя не бывает такого ощущения, будто пока мы воевали, нас не стало? Мы - напичканные взрывчаткой мины, которые ждут команды взрываться - и не больше. Потом
– Как сложно-то, - вздохнула Армир. У него вдруг заболела голова.
– Наверное, если подумать.
Но он замолчал, не договорив, потому что подумать не получилось.
– Тогда приступаем.
– В голосе Тиходола снова появились командирские нотки.
– Отлёт!
Глава 15.
Ну вот, сообщение готово. Элидес в последний раз прочла письмо и отправила. Отец поймёт, остаётся только ждать.
Она вернулась в лабораторию. По возвращению домой ей пришлось арендовать небольшую ветеринарную клинику по подложным документам, потому что в элитном доме на Ейре держать парваусов никак нельзя - кто-нибудь обязательно заметит. Ни прислуга, так охрана, ни случайные свидетели, так папарацци.
А тут, в клинике, наличие неизвестных существ можно списать на экзотических животных, которых она привезла с другой планеты. Незаконно, конечно, потому и прячет.
Последние двое суток Элидес практически не спала. Четверо младенцев, таких крошечных, что страшно брать на руки и таких настырных в своих требованиях, что брать приходится, иначе они не замолкали, выматывали все силы. Конечно, первым делом она купила двух андроидов-нянек и настроила их насколько смогла для работы с маленькими парваусами. Андроиды справлялись с приготовлением еды, кое-как с кормлением и переодеванием, но не могли заменить тактильного контакта.
Но просить помощи было нельзя. Вблизи детёнышей никак не перепутаешь с животными. Приходилось обходиться без обслуги и всё делать самой. Не профессора же просить? Он занят подготовкой презентации по результатам экспедиции и остаётся надеяться, презентация отвлечёт внимание любопытных. Иначе, кажется, она за себя не отвечает.
Элидес полюбила этих малышей так, что сходила с ума от волнения. Ранее она никогда не замечала за собой материнского инстинкта, хотела собственных детей, конечно, но в далёком будущем. И уж подобной жертвенности от балованной наследницы тем более не ждала.
Однако когда эти хитряшки смотрели на неё и беззубо улыбались, Элидес думала только о том, что никогда и никого не любила больше. Ни родителей, ни Тиходола. Она понимала, что просто любовь разная, что правду говорят - любовь не делится, с новыми объектами она рождается новой, но не могла избавиться от ощущения, что ради малышей и жизни не жалко!
Её любовь родилась ещё в полете, когда профессор установил питание и она кормила их в первый раз. Элидес знала, конечно, что парваусы обладают единым разумом и как-то общаются между собой. Как общаются, неизвестно, но сунув соску в первый голодный рот Элидес вдруг поняла, что он доволен. Что этот крошечный комок в подгузнике из которого он почти вываливался посмотрел на нее, как-то сложил в своем несформировавшемся уме теплые руки, еду и её запах. И она почувствовала момент, когда малышка решила, что Элидес - мама. Почувствовала так, будто ей кто-то сказал вслух. И взяв следующую, Эли взяла уже не незнакомку - вторая по счёту шла на руки к маме, спокойно и с желанием.