Откуда берутся эльфы
Шрифт:
Элидес молча ждала продолжения. Лири покраснела, но продолжала твёрдым и уверенным голосом:
– Разве ты не понимаешь? Его цель - великая цель. Он соберёт остатки вымирающей расы, даст ей дом, но главное - даст надежду, будущее, чувство общности, уверенность. Лет через двести о нём будут писать в детских учебниках, ставить его в пример подрастающим дэрфам.
– Дэрфам, значит?
– процедила Элидес сквозь зубы.
– А то, что это моя планета, никого не волнует?
Лири рассмеялась:
– Ну, тебе тоже жаловаться не стоит. Ты же единственный человек во вселенной, который нашёл
– Знаешь, мне бы не хотелось его любить, - продолжала цедить Элидес.
– И это подтверждает, что твоя любовь настоящая, в отличие от чувств Яклуа.
– Правда? Мне показалось, она совершено по-настоящему готова его целиком проглотить, если только он позволит.
– О том и речь. Он для неё кумир, идол. у него нет недостатков, каждое его слово закон, каждый его взгляд благодать.
Элидес непроизвольно скуксилась.
– Да, верно!
– Вскричала Лири.
– А ты понимаешь, что он человек. Что он делает ошибки, как все мы и чувствует, как мы. Ты видишь его целиком, правильно - и всё равно любишь. Это же хорошо, Элидес!
– В любом случае, я не хочу об этом говорить!
Очень вовремя появились дети, требующие внимания, и собаки, требующие еды, так что разговор прекратился.
За ужином Элидес снова пришлось наблюдать, как новенькая не сводит с Тиходола завороженных глаз. Как она не замечает знаков внимания со стороны Армира, потому что слишком поглощена другим.
«Это всё как-то нелепо, - подумала Элидес, вернувшись в детскую.
– Я просто хотела увезти малышек подальше, чтобы никто не посмел их обидеть, а в результате вокруг собралось множество народа, который всё прибывает, и, кажется, от меня больше ничего не зависит. Я согласилась с мечтой о воссоединении дэрфов, но словно чужая среди них».
Она чувствовала себя так странно, будто вокруг кипит жизнь, равнодушная к проблемам и терзаниям самой Элидес, и она будет кипеть и развиваться дальше, игнорируя её саму.
Через пару дней на базу прибыла новая партия дэрфов - трое мужчин и женщина. Один из мужчин, войдя в столовую, где их встречали, посмотрел вокруг таким взглядом, что Элидес невольно захотелось спрятаться. А в следующий момент - убежать и спрятать детей. Это был высокий и слишком мускулистый человек с идеальными губами, сложенными в мрачную гримасу и с взглядом мертвеца.
Тиходол вышел встретить гостей и разговаривал с новичком как ни в чём не бывало, а вот Яклуа незнакомец так же испугал. И даже Пекара, который держался так, будто ждал, что сейчас этот чужак станет его бить, а мебель вокруг крушить. И, кажется, чужак прекрасно понимал, какое оказывает влияние на окружающих, но это его вовсе не волновало. Он был медлителен и молчалив, за ужином ел равнодушно, жевал с одинаковым видом любую еду и смотрел только на стол.
Когда ужин закончился, к нему неожиданно подсела Лиринария. И что-то тихо спросила. Чужак, однако, не ответил, взглянул на неё так, словно она больна заразной болезнью, а потом встал и ушёл, не оглядываясь.
В то же время был закончен первый большой временный дом напротив базы. Кроме того, огородили детскую площадку, и теперь парваусы не могли забегать в заросли, откуда их было непросто выудить.
Чужак подошёл
«Придётся вам привыкать к разным эмоциям» - подумала Элидес, хотя сердце за детей болело. Однако она не была уверена, что происходит плохое, ведь дети не испугались, но и не веселились, скорее удивлённо присвистывали, словно обсуждали что-то важное.
Через время громила ушёл, по пути разминувшись с Тиходолом. Капитан явился на площадку и встал рядом с Эли, с улыбкой смотря на малышек.
– Кто этот жуткий человек?
– Поёжившись, спросила Элидес.
– Тоже твой знакомый?
– Да. Мы вместе были в учебке.
– Кажется, я его боюсь. Обязательно было его приглашать?
Тиходол некоторое время молча смотрел перед собой. Потом сказал:
– Этот человек много лет защищал тебя и таких как ты от парваусов. Мне было проще - стрелять в корабли и видеть, как они взрываются, не так страшно. Разумом ты понимаешь, конечно, что там кто-то погиб, однако это не то же самое, что пехота. Реган воевал лицом к лицу с парваусами, убивал лицом к лицу, и, поверь, меньше всего мне бы хотелось оказаться на его месте.
– Он не опасен для детей?
– Разволновалась Элидес.
– Для детей?
– Тиходол удивился.
– Нет, он их не тронет.
– Да откуда тебе знать? Почему ты так говоришь, будто это я бред несу про опасность? Привёз сюда чужих людей с изломанной судьбой и возможно с нарушенной психикой! И говоришь, что они никому не причинят вреда? А сам?..
– Эли, - он быстро обернулся.
– Я помню, что случилось тогда, этого не забыть. Наверное, ты права, что не желаешь иметь со мной ничего общего. Я даже со временем свыкнусь с твоим решением, но не нужно винить всех остальных. Реган никогда не тронет ребёнка, я в нём уверен больше, чем был уверен в себе. Лири. самый настоящий живой индикатор. Она же насквозь нас всех видит, как ты ещё не поняла? Она видит агрессию и душевные болезни. Если появится действительно психически сломанный или больной человек, она сразу поймёт.
– Ты настолько веришь её словам?
– А ты разве нет? Поговори с ней, все так делают - и сама узнаешь, что она говорит правду, читает в твоём сердце, словно со страницы.
– Насколько я знаю, ты сам к ней не ходишь, - сухо отметила Элидес.
– Вчера был.
Всё, отговорок не осталось, однако сдаваться Элидес не собиралась.
– Да, но.
Он вдруг резко поднял руку.
– Тише.
Сел на корточки, поворачиваясь к малышкам. Одна из них стояла в центре, три другие вокруг и они на разные голоса повторяли один звук. Все дружно смотрели на Тиходола и повторяли этот звук, как будто выучили новое слово и тренировались его произносить. Будто делились с ним. Вроде бы Элидес подобного раньше не слышала, а она уже привыкла к их своеобразной речи и даже научилась различать звук, которым они звали её и звук, которым они просили еду или воду.