Отлученный (сборник)
Шрифт:
– Насколько мне известно, он никогда не связывался с этими людьми.
– В этом деле я занял определенную позицию. Не против вашего друга, а против убийцы Блевена. Так получилось, что обвинение предъявлено вашему другу, но я тут ни при чем. Я верю в нашу судебную систему и возмущен этим убийством. Хочу, чтобы убийца понес как можно более суровое наказание. Это все.
– А если это сделал какойто псих из ваших, решивший, что оказывает вам услугу, почему должен расплачиваться мой друг?
– Это не мой человек,
– Это исключено. Они ползали перед ним на брюхе.
– Вы не думаете, что для них было проще убить Блевена, чем Аде?
– Почему именно Блевена?
– Потому что того, кого обвинят в его убийстве, непременно осудят. Это преступление наделало много шума, пресса и общественное мнение отреагировали раньше, чем правосудие.
Ла Скумун поднялся и посмотрел на человека, открывшего ему новый аспект проблемы.
– Мой друг невиновен, и я должен его вытащить оттуда.
– Ваша реакция совершенно естественна.
– Я перепробовал все и не знаю, что делать дальше. Я не очень образован и теряюсь в этих интригах. Но если Ксавье казнят, плохо придется всем.
– То есть?
– переспросил Сабиани, откинувшись на спинку кресла и подняв голову.
От всей его персоны исходила надменность, а единственный глаз блестел. Ла Скумун несколько секунд рассматривал его, прежде чем ответил:
– То есть недостаточно личной смелости, чтобы выпутаться из этого дела.
– Во времена ковбоев решительный человек, умевший быстро стрелять, мог противостоять любым опасностям. Сейчас другое время, да и место действия тоже. Вам придется выбирать между моргом и каторгой. Вы, несомненно, заслуживаете лучшего.
– Не уверен.
– Решайте сами, - произнес мэр, обреченно махнув рукой.
В приемной ждала огромная очередь, и Сабиани не мог долго размышлять над их беседой. Выходя, Л а Скумун столкнулся с пожилой женщиной в черном платке. Сабиани ласково взял ее под руку и усадил в кресло. Она была его землячкой.
– Я пришла насчет малыша, - сказала женщина.
Мэр придвинул стул и сел рядом с ней, чтобы она чувствовала себя удобнее и рассказала все без стеснения, как другу.
Ла Скумун ушел быстрым шагом. Ему надо было уладить один вопрос на улице МиссьондеФранс.
После отъезда Шнурка и его жены, борделем управляла Мод, и дела шли успешно. Он ждал ответа Аде насчет Марселин.
Ксавье ответил не сразу. У него были другие заботы. Утром Ла Скумун получил письмо, в котором его разъяренный друг заявлял, что Марселин не должна отстегивать корпорации «Поддержи меня» ни сантима, если, конечно, сама того не пожелает, а этого наверняка не случится.
Марселин работала в борделе Ла Скумуна, так что воля Ксавье могла быть исполнена.
Мод
– Я голоден как черт, - объявил он Мод, когда вернулся.
Было четыре часа дня, а он просидел в приемной мэра с одиннадцати.
– Сейчас тебя обслужат, - ответила она.
Мод выглядела прекрасно, но при мысли о женщине в голове Ла Скумуна возникал образ не ее, а Женевьев.
Однако Ла Скумун старался не показываться в магазине Женевьев слишком часто. Даже делал крюк, чтобы не проходить мимо витрины.
Он потратил все сборы игорного клуба на покупку цветочного магазина, объяснив Женевьев, что это деньги Ксавье. Его сберкнижка.
Магазин находился на улице дю Ром, рядом с префектурой. Ноги Ла Скумуна сами несли его в ту сторону. Как и машина, которая вела себя, словно лошадь, чующая стойло.
– Наконецто, - вздохнул он.
– Посмотрим.
– Что посмотрим?
– спросила Мод, садясь напротив него.
Прибор был поставлен на маленьком столике в одной из комнат. Ла Скумун не ответил и бросил незаметный взгляд на кровать, зная, что Мод при первой же возможности потянет его в постель.
– Мигли приехал?
– А то! Странный у него видок! Я его поместила в один из номеров.
– Одного?
– Не решилась просить девочек составить ему компанию.
– Надеюсь, он ничего не заметил.
Она встала, потянулась, села на кровать и закинула ногу на ногу.
– Тебе нравится?
Он сделал вид, будто понял, что она спрашивает об обеде.
– Я ем слишком быстро.
Он провел одной рукой по животу, а другой налил себе вина. Мод легла, положив руки под голову.
– Ложись. Так еда легче переваривается, - предложила она.
Сутенеры должны были прийти поодиночке после полуночи. Это был последний шанс для Ксавье, чей процесс начинался через две недели. Ла Скумун подозревал, что только преемник Ксавье при Марселин мог привести его к правде.
Остальные сутенеры, которых Ксавье подмял под себя, казалось, были непричастны к махинации.
Ожидая прихода парня Марселин, Ла Скумун подошел к Мод, сел на край кровати и стал рассеянно гладить ее колени. Она подогнула ноги под себя, и Ла Скумун смог оценить изгиб ее бедра.
– Роберто, - прошептала она.
Он наклонился к ней.
* * *
Мигли устроился в углу; он видел собравшихся в профиль. Сначала они на него косились, теперь как будто забыли о его присутствии. Кожа на его лице натянулась, взгляд ничего не выражал.