Отлученный (сборник)

Джованни Жозе

–  Возможно, ты прав, - сказал Ла Скумун.
– Если таков закон, не стоит нарываться на неприятности с легавыми изза такой мелочи.

–  В любом случае, дело приносит бабки, - заметил Шарло.
– Зачем чтото менять?

–  Будете показывать мне счета, - бросил Ла Скумун, - Пора мне получать свою долю.

–  Все, что пожелаешь, - отозвался Шнурок, дружески хлопая его по плечу.

Одни игроки входили, другие выходили. Никто не обратил внимания, как исчез Чиприано.

–  Чтото вчерашний

тип не появлялся, - сказал Шарло.

–  Явится, - ответил Шнурок.

–  Не волнуйтесь, - заявил Ла Скумун.
– Это я беру на себя. Если он попытается устроить бузу, а меня тут не окажется, скажете мне, где его можно найти, и я им займусь.

Шарло подумал, что у Ла Скумуна есть и достоинства. Он не увиливал от работы и, казалось, был готов обеспечить мир и порядок. В подобных делах порядок - штука ценная.

А Шнурок подумал, что чем больше Ла Скумун будет рисковать, чтобы обеспечить покой, тем дороже придется оплачивать его услуги.

Появился Фанфан. Он подошел, потирая руки.

–  Клевый прикид!
– воскликнул он, оглядывая Шарло.

–  Если только попытаешься к нему притронуться, я рассержусь, - заявил Щеголь.

–  Как думаете, рассердится?
– спросил Фанфан двух остальных.

–  Ты не осмелишься тронуть, - сказал Ла Скумун.

–  Что это за ткань?
– поинтересовался Фанфан, вытягивая шею.

–  Та, из которой шьют больничные пижамы.

Все рассмеялись. Подошел гарсон. Шнурка звали к телефону.

Когда Шнурок вернулся, у него был недовольный вид.

–  Легавые устроили облаву. Замели двух парней с запретом на проживание в Марселе. Надо съездить посмотреть.

–  Где это?
– спросил Ла Скумун.

–  В верхнем квартале. У меня там ресторанчик.

–  Там, как правило, ничего подобного не бывает, - заметил Фанфан.

–  У них нет правил, - сухо отрезал Шнурок.
– Ладно, я поехал. Ты останешься здесь?
– обратился он к Ла Скумуну.

–  Трудно сказать.

–  Я ненадолго. Потом сходим в бордельерчик. Будет лучше, если я тебя представлю.

Ла Скумун молча посмотрел на него, и Шнурок ушел.

По знаку дежурного администратора он поднялся прямиком в номер Чиприано и тихо постучал в дверь. Она приоткрылась.

Войдя в комнату, Шнурок сразу увидел пистолет в руке Чиприано. Решительно, сицилиец любил играть огнестрельдым оружием. Но больше всего Шнурка поразили чемоданы: они лежали открытыми на ковре и на кровати, уже наполовину заполненные бельем и одеждой.

–  Собираешь вещички?
– изумился Шнурок.
– Хочешь сделать ноги после того… И то правда, через час дело можно считать закрытым…

Чиприано задумчиво посмотрел на него.

–  Никакого «после того» не будет, - ответил он.
– Ты точно ничего больше не знал о том типе, когда

выводил меня на него?

–  Что? Я? Да он только приехал!

–  Так вот, на Сицилии его прозвали Отлученным. Если однажды приедешь туда, люди тебе о нем порасскажут.

–  Выходит, ты с ним знаком?
– прошептал Шнурок.

–  Видел однажды, как он стреляет. Мне этого хватило. Если не прикончишь его первым выстрелом, считай себя мертвецом. Он самый быстрый стрелок из всех, кого я знаю. И еще: в нем есть чтото нечеловеческое. Волк, вот он кто… Не повезло вам, что он объявился здесь.

–  Значит, наложил в штаны?
– усмехнулся Шнурок.

Чиприано схватил его за лацкан пиджака и притянул к себе.

–  Выбирай слова, - сказал он и швырнул его на кровать.

Шнурок встал и улыбнулся. Можно было подумать, ничего не произошло.

–  Ты нервничаешь, а это неразумно, - заметил он.
– В конце концов, вместе с Виллановой приказали долго жить твои денежки, а не мои.

–  Деньги у меня есть еще, бизнес в Аргентине идет хорошо. Вот и буду этим пользоваться, а не рисковать, имея один шанс против ста.

–  О, ты плохо подсчитал шансы. Вопервых, охотник ты, а он один. Удивлюсь, если он выкрутится…

–  Один! Вы совсем чокнулись!
– воскликнул Чиприано, укладывая галстуки поверх стопки рубашек.
– А Ксавье Аде не в счет?

–  Аде?

–  Да, этот ковбой. Шанс выжить в этом деле тонок, как ресница.

–  Слушай, твой ковбой чалится на нарах!

–  Да? И долго?

–  Несколько месяцев, а выйдет нескоро…

Похоже, аргумент подействовал.

–  Видишь, он один, - настаивал Шнурок.

Сицилиец механически поднимал и опускал крышку чемодана, словно освежал себя огромным веером, но в конце концов закрыл ее и щелкнул замком.

–  Смотри сам, - ответил он.
– А я сваливаю. У этих людей мозги работают не так, как твои. Можешь быть начеку день и ночь, все равно не убережешься.

Для Шнурка померк свет. В глазах у него потемнело. Чиприано расхаживал перед ним, но казалось, был уже далеко.

–  Жаль, - еле слышно произнес Шнурок.

Он вспоминал рекомендации Фернана Итальянца, которые тот давал, когда еще был жив Вилланова.

Ему оставалось только уйти.

–  Что собираетесь делать?
– поинтересовался Чиприано.

Теперь, когда Шнурок узнал, что Ла Скумун друг Аде, у него возникла мысль позвонить в одну дверь.

–  Ждать, - ответил он.
– Там будет видно.

Тем не менее они пожали друг другу руку, и Шнурок вернулся в клуб, погруженный в свои мысли. Шарло ему сообщил, что Ла Скумун ушел вскоре после него в компании Фанфана.

–  О чем они говорили?
– спросил Шнурок, чьи ладони были потными от тревоги.