Отлученный (сборник)
Шрифт:
– Вы сообщаете мне интересные вещи! Жанно получил деньги?
– Да. Он провел несколько дней у меня, в Палермо. Предпочел получить с меня лирами и перед возвращением сюда вложил деньги в Италии. Мнето все равно.
– Доверие прекрасная штука, - прошептал Шнурок.
– Мы познакомились в СантаФе. И не вчера.
Улыбка не смягчала черты Чиприано, она больше напоминала мрачную гримасу.
– У вас есть договор или чтото в этом роде?
– У меня есть его слово и мне этого достаточно. Когда он вернется?
–
– Я подожду столько, сколько нужно.
– Это кажется мне разумным.
– Даже если он передумал, пусть вернет деньги, и мы больше не будем поднимать этот вопрос.
– Меня бы удивило, если бы он передумал.
– А?
– Можете не сомневаться. Менять свои решения - не в его стиле.
– Меня беспокоит его поспешный отъезд… Если окажется, что он решил уладить свои дела подругому…
– Его дела улажены. Спокойно живите себе здесь. Я вам сообщу, как только появятся какието новости.
– Хорошо. В городе спокойно?
– Политика нервирует население. Образуются разные кланы - можно подумать, что находишься в Мексике. Но бизнес идет, а это главное.
Шнурок одним глотком осушил свою рюмку, отказался от предложенного Чиприано нового угощения и вежливо простился - скоро в клуб должен был явиться Ла Скумун, а Шнурок хотел успеть поговорить с Шарло до его приезда.
Несмотря на реальную перспективу поиграть на рассвете в могильщиков, он чувствовал себя лучше. Шнурок, когда брал на себя труд хорошо подумать и просчитать, редко ошибался. А сейчас он хорошо подумал и надумал, что этот пришлый сицилиец - как раз тот человек, который создан, чтобы избавить их от Ла Скумуна.
Он в нескольких словах изложил ситуацию Щеголю.
– Что Ла Скумун, что этот хмырь - один хрен!
– резюмировал Шарло.
– Я с тобой не согласен, - возразил Шнурок, - Вопервых, этот постарше, а значит, умнее. Вовторых, можно устроить ему трудности и выжить из города. Он мужик зажиточный, может обосноваться в любом месте.
– Так что же мы будем делать?
– Изображать покорность, чтобы этот придурок вообразил, будто у него все на мази. А потом, сам увидишь, как они сцепятся.
Шарло вытянул левую руку, чтобы из рукавапоказалась манжета. Правая всегда выступала больше. Надо будет по этому поводу сказать пару ласковых портномуармянину, у которого он одевался. Тот считался лучшим в своем деле в городе и драл со всех бешеные деньги.
– Вот невезуха, - буркнул Шарло.
– В чем?
– Да с рукавом. Наверное, дефект в плече.
– Тебе повезло, что я думаю и за тебя, - сказал Шнурок.
– Не то одели б тебя в деревянный макинтош, как Жанно.
К ним подошел Фанфан и показал пустые руки.
– Меня обобрали, - заявил он.
– Тебя никто не заставлял играть, - возразил Щеголь. Фанфан сделал к нему
– Ого! Ты смотри! Твой костюм!
– воскликнул он, с наигранным огорчением разглядывая пройму пиджака.
– Прости, старик, но с плечом у тебя не все в порядке.
– Он прав, это точно!
– согласился Шнурок.
Прижав подбородок к груди, Шарло неестественным образом вывернул шею. Вокруг воротника сорочки собрались складки.
– Ты так считаешь?
– спросил он.
– Покажи. Мне надо переодеться.
– Лучше посмотри, кто пришел, - сказал Шнурок.
Они стояли в конце зала, на свободном пространстве между двух столов, как раз напротив двери. Фанфан тоже посмотрел в указанном Шнурком направлении. Он не знал только что пришедшего мужчину. А Ла Скумун спокойным шагом приблизился к ним, практически не глядя на образовавших своего рода двойную изгородь возле столов игроков.
– Как дела?
– спросил он.
Его взгляд на мгновение задержался на Фанфане.
– Это Фанфан, - представил Шнурок.
– Ла Рока, - назвался Л а Скумун, протягивая руку.
Фанфан пожал ее. Он жил удачей. То есть всем, чем угодно, только не работой. Маленького роста, но превосходно сложенный, он был баском по происхождению, и женщины считали, что у него красивые глаза. Ему, как и Ла Скумуну, было всего двадцать пять, но выглядел он намного моложе, тогда как Ла Скумун смотрелся лет на пять старше.
Шнурок посмотрел на Ла Року, потом на Фанфана, чье присутствие, похоже, не беспокоило Ла Скумуна. Сказать ему было нечего. Надо дождаться рассвета, закрыть клуб и избавиться от трупа Виллановы.
– Ну и видок у тебя… - сказал Л а Скумун Шарло.
– Обычный, - отозвался тот.
Но Ла Рока подумал, что накануне, в полдень, предлагая Вилланове помощь в возвращении Мод, Щеголь выглядел намного лучше.
– Проигрался?
– спросил он у Шнурка, указывая на Шарло.
– Еще чего!
– ответил Фанфан.
– Он никогда не играет - слишком хитер для этого! Его мучает складка на плече… Костюмчикто совсем новый!
– Ты начинаешь мне надоедать, - сказал Шарло.
– Оставь его в покое, - посоветовал Шнурок, дружески беря Фанфана под руку.
– Сам знаешь, он не любит, когда над этим смеются.
– Ты уже несколько часов постоянно путаешься у меня под ногами, - не успокаивался Шарло.
– Это слишком много!
Фанфан высвободился. Его лицо стало матовым.
– Что ты сказал?
Ла Скумун хорошо знал, чего можно ждать от людей этой породы.
– К чему ссориться по пустякам?
– спросил он и тон его голоса совершенно не изменился. Игроки, толпящиеся вокруг столов, не обращали на группу хозяев заведения ни малейшего внимания.
Шнурок, стоявший рядом с Шарло, подумал, что неприятности никогда не приходят поодиночке.