Отлученный (сборник)

Джованни Жозе

–  Ужасно, - прошептала она.
– Он чтонибудь сказал?

Полицейский на секунду заколебался.

–  Нет, ничего. Возвращайтесь домой, в Париж.

И пошел прочь, размышляя, согласится ли ктонибудь жить в квартире, превращенной в поле боя. Он подумал о Цыганке, о ее обреченной любви и решил, что люди очень осложняют себе жизнь. Подошел Пупон.

–  Вас повсюду ищут, - сказал он.
– Вы всетаки взяли этого старика.

Бло ничего не ответил, и они поднялись по лестнице.

* * *

Цыганка

с помощью сестры Тео привела в чувство Орлова и, как сумасшедшая, бросилась на улицу Бретей.

Она встретила Бло. Гю умер. Никто и никогда больше его не встретит. Трое остальных тоже были мертвы. Вокруг нее одна смерть.

–  Это слишком, - прошептала она.

Цыганка шла, как робот. На улице Репюблик она встретила Орлова.

–  Они все умерли, - сказала она, и силы ее покинули. Он довел ее до машины и отвез к Иветт. Старая дама испугалась, увидев их. У Стани была забинтована голова.

–  Доверяю ее тебе, - сказал он.
– Это самое дорогое, что у меня есть на свете.

Он пошел предупредить Тео. Также надо было поставить в известность Жюстена Кассини.

Спустившись до первого этажа, Орлов заколебался и побежал обратно вверх по лестнице.

Он еще ни разу не поцеловал Цыганку, хотя умирал от желания сделать это с той самой минуты, когда впервые ее увидел.

Жозе Джованни

О!

Глава 1

Господин директор Финберг перешел площадь ЖюльЖоффрен и направился к своему банку. Был понедельник, середина сентября. Директорские часы, как и часы на мэрии, показывали восемь сорок.

Он шел к служебному входу на улице Эрмель мимо остановки автобуса, что напротив аптеки.

Финберг остановился, давая пассажирам время разойтись - он не любил смешиваться с толпой. По его мнению, от толпы дурно пахло.

Внимание господина директора привлекла яркая расцветка торгового фургончика (модель 404), который стоял у аптеки. Реклама восхваляла снадобье, якобы придававшее младенцам геркулесову силу. На задней панели красовались две картинки: ребенок «до лечения», этакая полупрозрачная жертва концлагеря, и ребенок «после лечения».

Финберг улыбнулся столь утешительному зрелищу и свернул к служебному входу, вытаскивая из кармана связку ключей.

Три замка, один за другим, быстро и мелодично щелкнули, и в тот же момент в ребра Финбергу больно уткнулось чтото твердое.

–  Не вздумай валять дурака, - посоветовал низкий голос над самым ухом.

У Финберга возникло ощущение, что вся его кожа мгновенно присохла к костям, и он подумал, что валять дурака и в самом деле не стоит. Он вошел в банк. Налетчик последовал за ним, прикрыл за собой дверь, не запирая ее, и Указал Финбергу на стул.

В левой руке он держал кожаную папку, в правой - длинноствольный «маузер» калибра 7,65. Лицо его не выражало ни злобы, ни

ненависти. В одежде - ничего кричащего. Он внимательно осмотрелся вокруг, не теряя при этом Финберга из виду. Обычный мужчина лет сорока с очень черными, зачесанными назад волосами. Он положил папку на стол и сел спиной к перегородке, так, чтобы снаружи его не было видно.

Перегородка тянулась широким полукругом из конца в конец просторного зала, стены которого снаружи образовывали угол на пересечении двух улиц.

Двое мужчин бесшумно открыли боковую дверь и вошли, захлопнув ее за собой. На Финберга они почти не обращали внимания.

Оба были светловолосыми, одного роста и, судя по физиономиям, явно не привыкли шутить. Порывшись в кожаной папке, они вытащили три металлических колпачка размером с половинку грейпфрута, и две отвертки. На обеих сторонах колпачков имелись ушки со вставленными в них винтами.

Двое налетчиков без малейших колебаний подошли к кнопкам сигнализации и в мгновение ока укрепили над каждой из них колпачок.

Финберг, разинув рот, следил за каждым их движением. Парни спокойно, как ему казалось, прислонились к стене, став по разные стороны главного входа, с револьверами в опущенных руках. Тот, что стоял слева, даже закурил.

Финберг нервно сглотнул. Он сидел выпрямившись, положив ухоженные руки на небольшой стол какогото служащего, в который, изза тесноты, упирались его острые колени. Благодаря худобе Финберг казался значительно выше своих метра восьмидесяти пяти. Он не решался сказать, что его собственный рабочий стол располагается не здесь, а, как и положено, стоит отдельно и повыше остальных.

По мнению директора, грабители получили неверные сведения, и он со спокойной доброжелательностью, свойственной уроженцам его страны, попытался это объяснить:

–  В сейфах нет денег… ни единой банкноты… ни одного сантима… Уверяю вас, денег нет совершенно… можете прове…

–  Знаем, - перебил наблюдавший за ним брюнет и, слегка наклонившись, добавил: - Не суетись, старина, мы в курсе.

Финберг сцепил пальцы, и его тонкие губы сложились в вежливую улыбку, впрочем - ненадолго.

–  Тебя зовут Финберг, - продолжал гангстер, - тебе сорок восемь лет, ты голландец, свой бежевый «опель» оставляешь на улице МонСени рядом с полицейским участком… И каждое утро, проходя мимо легавых, снимаешь шляпу… Тебя здорово греет, что они расположились всего в пяти сотнях метров от твоего банка, а? Ох, как ты любишь этих ангеловхранителей, верно?

Финберг примирительно развел руками.

–  Ты живешь на улице Перголез, в доме двенадцать, на четвертом этаже, а выходные проводишь в ШатенэсюрСэн.
– Брюнет взглянул на часы.
– Сейчас восемь сорок пять, через три минуты тебе позвонят из агентства «ЭльТэ» и скажут, что фургон уже выехал… Через пять минут начнут собираться твои служащие, фургон появится без пяти девять… Ты выйдешь вместе со мной, и мы поболтаем, как добрые друзья. Остальное предоставь нам.

Налетчик встал и, взяв телефонный аппарат, пододвинул его к Финбергу, потом швырнул связку ключей одному из сообщников. Тот поймал ее на лету.