Отмели Ночи
Шрифт:
– Тогда я выберу другую.
Послышался негромкий смешок и волнообразный шорох ткани на благоухающей коже. Сладковатый дым сделался еще гуще.
– Ты этого хочешь?
– Нет.
– Ты сказал, чего хочешь.
Он остановился и посмотрел на нее.
– Да, но...
– М-м-м?
Приоткрытые алые губы изогнулись в улыбке.
– Но мне не хотелось бы нарушать обычаи твоего народа.
Она заставила его возобновить прогулку.
– Единственное, что ты должен помнить о Шаангсее, единственное, что стоит помнить, – это то, что
– Но ты мне только что сказала...
– Что желать меня – это смерть. Да, верно.
Желтые ногти провели по золотому дракону у него на халате, по раздувающимся ноздрям, по раскрытой пасти и змеиному языку, вниз – по извивающемуся телу, по растопыренным когтям, по изогнутому хвосту.
– Но ты волен в выборе. А те, кто живет в этом городе, давно повязали себя неписаными законами и правилами.
Ее огромные глаза светились таинственным блеском. Ронин чувствовал сквозь ткань давление ее ногтей. Она понизила голос до шепота:
– Разве в Шаангсее живет кто-нибудь, кроме господ и рабов?
Он придвинулся к ней поближе.
– Но здесь нет законов.
В комнате с топазовым светом стало теперь посвободнее – пары начали расходиться. Девушки прибирались в полной тишине, и вскоре Кири с Ронином остались одни посреди этого золотисто-коричневого великолепия.
– Нет, – сказала она, тряхнув головой, и волосы ее были словно лес в ночи, – ты не из Шаангсея. Ты вообще не отсюда. Тебя не затронул еще этот город.
– Разве это так важно?
– Да, – прошептала она. – Очень важно.
... – Расскажите мне еще раз, зачем вы явились в Шаангсей?
– Я вам уже рассказал.
– Да, но я хочу, чтобы и Туолин услышал.
– Я вообще не знал об этом городе, пока вы меня сюда не привезли.
– Да, конечно, – добродушно согласился риккагин Тиен.
Он сидел, скрестив ноги, за зеленым лакированным столиком, на котором стояли чайник из обожженной глины, чашка с остатками недопитого чая, чернильница и перо для письма. Он отодвинул стопку рисовой бумаги, на которой до этого писал какие-то знаки в столбик.
– Начинайте, прошу вас.
Ронин еще раз рассказал историю свитка дор-Сефрита. О сборе Макконов, о пришествии Дольмена.
Когда он закончил, в комнате воцарилась тишина. Сквозь открытые окна в комнату лился косой свет. Внизу проходила улица Контрабаса, где были расквартированы люди риккагина и откуда – завтра на рассвете – они собирались отправиться в долгий путь на Камадо.
Ронин заметил, что Тиен то и дело поглядывает на Туолина, который стоял, заложив руки за спину, спиной к окну, так что лицо его оставалось в тени. Ему пришло в голову, что они не верят ему, что, несмотря на заверения риккагина Тиена в обратном, они, вероятно, все еще считают его врагом. Но спросить он все-таки должен.
– Может быть, вы смогли бы помочь.
– Что? – Тиен вышел из глубокой задумчивости. – В чем помочь?
– Расшифровать свиток.
Риккагин улыбнулся
– Боюсь, это невозможно.
– Может быть, Совет окажет ему содействие, – подал голос Туолин.
Риккагин Тиен озадаченно поглядел на него с таким видом, как будто смотрел на статую, которая вдруг заговорила.
– Да, теперь, когда вы об этом заговорили... пожалуй, стоит попробовать, – вымолвил он наконец и опять погрузился в раздумья.
– Видите ли, – объяснил Ронину Туолин, – городом управляет Муниципальный Совет: представители от девяти основных группировок, а более мелкие добиваются благорасположения при помощи серебра и товаров. Если кто-нибудь в городе и располагает необходимыми вам знаниями, так это они.
– Где заседает Совет?
– В городе за стенами, на горе, что над нами. Но вам придется подождать до завтра; по-моему, сегодня у них заседания нет. Это так, риккагин? – улыбнулся Туолин.
– А? Да-да, конечно, – согласился Тиен, хотя его мысли, похоже, были заняты совсем другим.
В наступившей тишине через открытые окна с улицы донеслась негромкая возня: люди риккагина готовились к походу.
В дверь постучали. Туолин пошел открывать, прежде чем Тиен успел хоть что-то сказать. В комнату вошел воин, с поклоном подавший Туолину сложенный листок рисовой бумаги. Туолин развернул его и прочитал, хмурясь то ли сосредоточенно, то ли взволнованно. Он кивнул воину, и тот сразу же удалился. Туолин подошел к столу и положил развернутую бумагу перед риккагином. Пока Тиен читал, Туолин опять обратился к Ронину:
– Боюсь, что в последний момент возникло множество неотложных дел, которые потребуют внимания со стороны риккагина. Я тоже буду занят до вечера. Вы можете спокойно заняться осмотром города, но нам бы хотелось, чтобы вы вернулись сюда и поужинали вместе с нами.
Он улыбнулся.
Тиен поднял голову.
– Спросите у кого-нибудь там внизу, куда можно сходить. Караульные выдадут вам кошелек с монетами. В Шаангсее без денег вы ничего не получите.
Он вышел, повернул сначала налево, потом направо и зашагал по улице. День был пасмурным, поднимался желтый туман. Ронин поймал себя на том, что думает о Тиене и Туолине. Ему опять показалось, что он упустил что-то важное в их разговоре, но он никак не мог сообразить, что именно. Пожав плечами, он выбросил из головы эти мысли.
Через несколько минут он вышел на широкий проспект, и на него обрушился городской шум. Вдоль многолюдной улицы тянулись ряды ларьков. В одном продавали птицу, уже приготовленную, покрытую блестящим красным соусом, от чего тушки казались деревянными и какими-то ненастоящими. Пока Ронин глазел, возле ларька остановились люди и положили на стойку несколько монет. Торговец вынул чашки с рисом и палочки и принялся нарезать в рис кусочки вареной птицы. Люди ели стоя. Еще за одну монету они получили по маленькой чашечке зеленого чая, чтобы запить еду.