Отморозки 2 Земляной Орлов
Шрифт:
– На следующей неделе, в крайнем случае - через неделю, в дивизию вернуться Анненков и Сталин - они сопровождают траурный поезд с телом великого князя Николая Николаевича...
– А разве он умер?
– удивилась Татьяна.
– Я не знала...
– Умер, - утвердительно кивнул головою Глеб.
– Совершенно точно умер, просто он об этом еще не в курсе.
Тифлис сентября 1916 года предстал перед вновь прибывшими городком небольшим, но шумным и каким-то безалаберным. Первым же, что поразило всех, кроме Сталина, оказался вокзал. Красивый, построенный в общепринятом в Империи псевдорусском стиле, с красивой клумбой
Оторопев все стояли на вокзальном крыльце, в изумлении оглядывая местность.
– Атаман, а город-то где?
– тихонько спросил один из казаков.
– Где-то тут, - хмыкнул Анненков и огромным усилием воли подавил в себе желание пожать плечами.
Впрочем, он-то как раз не видел никаких причин для волнения. Сталин вел себя совершенно уверенно, а уж ему ли не знать города, в котором он долго жил, работал и учился? Иосиф Виссарионович как раз направлялся к скоплению извозчиков: спокойный, уверенный в себе и в правоте своего дела...
Первой общее удивление решилась высказать Ольга. Она растерянно посмотрела на Бориса, перевела взгляд на Сталина, с которым у нее установились вполне приятельские отношения, изумлявшие всю троицу гостей из будущего, и процитировала строчки из стихотворения Рылеева:
'Куда ты завел нас?' - лях старый вскричал
'Туда, куда нужно!' - Сусанин сказал ...
Сашенька хмыкнула и поддержала Ольгу, с которой они уже стали подругами не разлей вода:
– Куда ты завел нас, проклятый Сусанин?
– Идите вы лесом: я сам заблудился!
Эта простенькая пародия развеселила всю компанию. Казаки Особой сотни засмеялись, а вахмистр Крюков добавил:
– Вона, побег Сусанин, у извозчиков дорогу узнавать, - чем вызвал настоящий взрыв хохота.
Вернулся Сталин и, узнав причину смеха, присоединился к ним. А отсмеявшись, сказал:
– Пойдемте. Я договорился с фаэтонщиками, и они отвезут нас в гостиницу.
– С кем договорился? Куда отвезут?
– одновременно спросили Анненков и Ольга.
Выяснилось, что в Тифлисе извозчиков именуют фаэтонщиками, а гостиница - ну, так на выбор: 'Кавказ', 'Европа', 'Мажестик', 'Ориант'. Остальные - похуже. Одни - немного, другие - совсем плохие...
– Ну, нам-то гостиница не нужна - улыбнулась Ольга.
– Мы - к дядюшке, у него остановимся.
При упоминании о дяде ее улыбка приобрела какое-то хищное выражение, и цесаревна вдруг сделалась очень похожа на Анненкова.
– Казаков там разместить будет где?
– спросил Борис Владимирович.
– Ну уж в этом ты можешь быть уверен, - кивнула цесаревна.
– Я здесь не была, но маменька говорила, что дворец у наместника если и поменьше Зимнего, то ненамного...
– Тогда поступим следующим образом - решил Анненков.
– Мы - во дворец к старому Нику (Ольга и Александра синхронно прыснули), а вы, товарищ Сталин - по своими делам. Только я вам в качестве охраны еще человек пять выделю...
– И я с ним, можно?
– выпалила Сашенька, умильно заглядывая в глаза одновременно Сталину и Анненкову.
Оба кивнули, а Сталин, было, попытался отказаться от охраны, но Борис Владимирович четко пояснил, что наличие охраны не обсуждается. Единственное, о чем можно спорить - это численность охранников. Иосиф Виссарионович кивнул,
– Шурка, стволы с собой?
Та лишь лукаво стрельнула глазами и незаметно указала на сумочку и на свое бедро. За то время, которое Сашенька провела в компании обоих отморозков, она изрядно преуспела в науке, прямо противоположной ее врачебной специальности. А именно: скорая помощь в переселении особо агрессивным индивидуумам из этого мира, в другой, лучший. Он научилась очень неплохо стрелять, причем лучше всего ей удавалась скоростная стрельба, а кроме того Борис и Глеб изрядно натаскали ее в самообороне без оружия.
В результате этих занятий, Александра в паре учебных схваток показала, что даже тренированным теми же инструкторами штурмовикам она вполне может доставить массу неприятностей - оптом и по дешевке. Никто из георгиевских кавалеров просто не ожидал, что милая улыбчивая девушка вполне может засветить изящным башмачком в болевую точку на колене, или резко ткнуть сильным пальчиком привыкшей к скальпелю и зажиму руки в соответствующую точку на шее, груди или за ухом.
Компании разъехались. Цесаревна, Анненков и их сопровождающие поселились на Головинском проспекте в Воронцовском дворце, где проживал наместник Кавказа Великий князь Николай Николаевич Романов. Встретились родственники несколько суховато, но внешний политес соблюдали строго, так что некое напряжение между княжной и князем было заметно лишь внимательному наблюдателю.
Зато самого Анненкова князь принял более чем благосклонно и показывая свое расположение несколько раз приглашал на охоту и обеды, где много расспрашивал о тактике дивизии и о прорыве немецких укреплений на Западном фронте, который наделал в военных кругах много шуму.
К огромному сожалению Бориса, передвигался 'Злой гений русской армии' только в сопровождении многочисленной и неплохо подготовленной охраны. Этих черногорских паладинов - а именно оттуда происходили все телохранители великого князя, приставила к мужу его супруга - Анастасия Черногорская. Анастасия произвела на Бориса двоякое впечатление. С одной стороны, она без сомнения была неплохо образованной и весьма прогрессивной дамой, но с другой соединяла в себе это с дремучим мистицизмом, и верой во всё потустороннее. Именно сёстры Анастасия и Милица свели Григория Распутина с царской семьёй, и именно они играли роль ближайших наперсниц императрицы Александры Фёдоровны. Кроме того, сёстры отличались совершенно фантастической жадностью и как Анненков полагал были одной из причин того, что великий князь стал покровителем всех казнокрадов на Руси. Правда, если Милица точно сорока тащила все себе в гнездо, то Стана искала выгоды для своей маленькой нищей Родины, но русской казне легче от этого не становилось...
То, ради чего они приехали, случилось на вторую неделю пребывания в Тифлисе. Кавказский фронт готовился к новому наступлению. Командующий фронтом Юденич разработал наступательную операцию на Гиссар и Сивас, и Николай Николаевич, которому формально подчинялся Кавказский фронт, решил получить одобрение этого наступления со стороны духов, как, впрочем, он всегда и делал, будучи командующим русской армией. Великого князя не смущал тот факт, что его деятельность на посту командующего оказалась полностью провальной, несмотря на одобрение духами великих полководцев прошлого, и он вновь затеял спиритический сеанс. Гостям предложили поприсутствовать и принять участие в мистическом обряде.