Отморозок 3
Шрифт:
Глава 4
Железнодорожный вокзал Анапы встретил меня ярким солнцем, иссушающей жарой и толпами людей на перроне. Часть людской массы, преимущественно белая, как сметана и разморенная жарой в вагонах без кондиционеров, буквально выдавилась из нашего поезда Москва — Анапа, как зубная паста из тюбика. Другая загорелая и бойкая часть толпы, наоборот штурмом брала поезд Анапа — Мурманск. Третья — смуглые до черноты шустрые бомбилы в черных кепках, шныряли между нагруженными чемоданами и рюкзаками потными пассажирами, спешащими на выход, предлагая не за дорого довести до Анапы и подыскать «самую добрую и самую гостеприимную
— Эй, дорогой, куда спешишь, пыхтишь, торопишься? Все равно море уже никуда от тебя не убежит. Лучше не торопись, а меня послушай, — бросился ко мне невысокий усатый мужчинка в мятых льняных широких шароварах серого цвета, цветастой шелковой рубашке и в черных, начищенных до блеска, остроносых туфлях, говоривший с характерным акцентом. — Тебе комната нужна? У меня много самых лучших комнат здесь в Анапе. Я тебя так поселю, что потом целый год добрым словом вспоминать меня будешь. Приедешь в следующий раз и Ашота, то есть меня, искать станешь, чтобы я тебя снова в хорошее место устроил.
— Мне в саму Анапу не нужно, — покачал головой я — мне бы в Джемете, а еще лучше в Витязево подыскать небольшую комнатушку.
Я в Анапе был не в первый раз, точнее в этой жизни, в первый, а в прошлой, частенько приезжал сюда на сборы или просто отдохнуть. Поэтому я знал, что в самой Анапе народу всегда слишком много, а главный городской пляж вечно забит под завязку. К тому же, там, на центральном пляже, вода грязноватая, и сейчас она как раз должна цвести. А вот широкие песчаные пляжи и дюны Джемете, или Витязево, как раз подходят мне и для тренировок, и для утренних пробежек. Людей там намного меньше, да и спасателей, кстати, тоже, которые имеют обыкновение гонять любителей заплывать за буйки. На десять километров пляжей спасателей не напасешься. Сейчас в этих местах расположены в основном многочисленные пионерские лагеря, которые позже, уже в постсоветское время, сменятся на пансионаты, профилактории и бесчисленные коммерческие отельчики разного уровня комфорта.
— Зачем тебе Витязево? — Искреннее удивился Ашот — Там же скука смертная. Ничего интересного не происходит, одни семейные отдыхающие, да пионерские лагеря вокруг. Ты же молодой парень, тебе движуха нужна. Вся курортная жизнь в самой Анапе и происходит. Там и девочки, и кино, и кафе-мороженое.
— Не нужно мне Анапу. Так есть что-нибудь в Витязево? — Переспросил я.
— Ну, если ты так хочешь, конечно, есть, — развел руками Ашот. — Отвезу, устрою, все в лучшем виде сделаю.
— Сколько там за ночь берут? — Сразу уточнил я.
— Это, смотря насколько ты приехал. Сейчас самый пик сезона, хороших мест почти не осталось, — задумался мужчина.
— Я надолго, как минимум на месяц, а там, может, и на подольше останусь.
— Если так, то для такого хорошего клиента есть у меня одна комнатка, всего пять рублей за ночь, — начал было Ашот.
— Нет подожди, — я жестом остановил собеседника. — Ты не понял, я ее не насовсем покупаю, мне просто пожить месяцок, и я обратно к себе поеду.
— Вот за что люблю молодежь, так это за юмор, — расплылся в широкой улыбке мой собеседник. — Ладно, есть у меня один вариант, для близких друзей держу. Дешевле только даром. Три рубля за ночь, отдельное помещение. Хозяйка просто золото, если доплатишь немного, она тебя и кормить еще будет.
— Пойдет, — кивнул я. — Куда идти?
— Давай за мной, — расцвел еще больше Ашот. — Только
— Не вопрос.
Ашот пошел вперед, ловко маневрируя между стоящими на перроне и тянущимися с вещами к выходу группами людей. Я закинул свой огромный, набитый под завязку рюкзак на спину и быстрым шагом, едва поспевая, рванул за ним. Так мы вместе вышли на привокзальную площадь и подошли к новенькой белой шестерке, в которой уже сидела семья, состоявшая из молодых до тридцати лет родителей и забавной светловолосой девчушки лет шести, с двумя косичками, торчащими в разные стороны. Ашот открыл ключом багажник, в котором уже лежали несколько чемоданов и сумок, и я с трудом втиснул туда свой рюкзак. Потом мы оба сели вперед, и Ашот, глянув в зеркало на пассажиров сзади, весело сказал.
— Ну вот и все, сейчас мы парня закинем тут неподалеку, и я вас мигом домчу до пансионата.
— Мы уже чуть не сварились тут, вас ожидая, — недовольно проворчала мамочка, пытаясь усадить непоседливую девочку на место, но та упрямо пыталась высунуться чуть ли не по пояс в открытое окно.
— Не переживайте, девушка, — жизнерадостно ответил ей водитель. — Сейчас поедем, ветерком вас немного обдует и станет совсем хорошо. Посмотрите, как вокруг здорово. Наслаждайтесь моментом! Южное солнце припекает, повсюду горы самых вкусных фруктов, песочек на пляже золотистый, как перина, а водичка просто парное молоко.
— Хотелось бы побыстрее добраться до всего этого, — буркнула недовольная мамочка сзади.
— Один момент, и вы все это увидите сами.
Ашот резво сдал назад и, вырулив на дорогу, рванул со всей возможной скоростью. Он оказался прав, мы доехали буквально минут за десять, оказавшись на небольшой улочке, ведущей вниз к Лиману, перед старыми железными воротами с калиткой. Пять рублей, конечно, многовато за такой короткий путь, но мне уже было все равно, быстрее бы устроиться и сгонять на море. Я с трудом определился на местности, уж очень тут было все по-другому, чем много лет спустя, когда я бывал в этих местах. Но общее местоположение дома я понял и прикинул, что пешком до моря здесь минут пятнадцать неторопливым шагом. С густо заросшего камышом лимана, до которого здесь рукой подать, конечно, могут залетать комары, а до фумигаторов здесь еще дело не дошло. Придется придумывать что-то от кусачих насекомых.
Ашот первым прошел через калитку, я вошел вслед за ним. Мы очутились в длинном дворике, густо засаженном разной зеленой растительностью. Над головами у нас по натянутым направляющим густо вился виноград, даря тень и прохладу, он был еще преимущественно зеленым, но кое-где на свисающих густых тяжелых гроздьях уже начинали наливаться спелой чернотой крупные ягоды. Слева от ворот стоял добротный кирпичный хозяйский дом, а справа тянулась легкая постройка с множеством дверей и окон, которая, по всей видимости, и была предназначена под сдачу отдыхающим.
Рядом с одной из раскрытых настежь дверей сидел парнишка лет пяти и увлеченно возил машинку без одного колеса по выщербленной от времени бетонной дорожке, пытаясь переехать железных солдатиков, разбросанных вокруг него. Вырастет, я бы ему права не давал, мало ли привыкнет вот так кататься по беспределу. В стоящей чуть в отдалении старой беседке, тоже густо увитой виноградом, сидела девчонка лет шестнадцати-семнадцати на вид и читала книгу. При нашем появлении она подняла голову, на миг задержалась на моей личности, а когда я залихватски ей подмигнул, она, вспыхнув до корней волос, снова уткнулась в книгу.