Отморозок 5
Шрифт:
— И что дальше? — Заинтересованно спросил я.
— Ничего, — пожал плечами Рома. — Я всегда очень стеснялся своей внешности, и неуклюжести. Мне казалась, что такая девушка никогда не ответит мне взаимностью. Я так и не решился ее никуда пригласить, а потом она стала встречаться с парнем из параллельного класса. Да и мои родители, честно говоря, не одобрили бы нашей дружбы. Они мне всегда говорили, что я должен буду жениться на воспитанной еврейской девушке из хорошей семьи.
— А ты сам-то чего хотел?
— А сам я больше всего хотел пойти с Наташей, держась за руки, в кино, или на ВДНХ, или в парк Горького, не важно, куда, главное, чтобы с ней рядом. — Немного
— Ром так и делай то, что хочешь ты, а не твои родители. Это же твоя жизнь, в конце концов, тебе и решать с кем дружить, и на ком жениться. Прими, наконец, решение, о том кто ты есть, и не разрывайся между двумя стульями. Хочешь плыть по течению, прими это и плыви, не пытаясь корить себя за слабость. Многие люди именно так и живут, и это не делает их чем-то хуже других. Каждому свое. А если все же хочешь научиться плыть против течения, то решайся и плыви. Твоя жизнь от этого не станет спокойней и приятней, но она точно станет гораздо интереснее. Я для себя давно понял, что важно, чтобы тебе было интересно жить, тогда все у тебя будет совершенно по другому.
— А знаешь, я тоже так думаю, — широко улыбнулся мне Бергман. — Поэтому и пошел в армию, хотя родители могли меня отмазать по здоровью. Я захотел что-то сделать сам, ведь я же мужчина, в конце концов, а не маменькин сынок. Я слышал, что в Израиле тоже все юноши и даже девушки в обязательном порядке служат в армии.
— Ну да, — согласился я, вспоминая своего знакомого Якова Штельдмана, который в 90-х уехал спасаясь от призыва в российскую армию в Израиль, а в итоге оказался в ЦАХАЛе и впоследствии даже стал офицером. Получилось так, что от чего он бежал, к тому и пришел, и это даже стало его судьбой. Хотя, наверное, служба в ЦАХАЛ все-таки отличается от службы в нашей армии.
— У нас евреев почему-то все считают слабаками и рохлями, представляя себе типичных хороших домашних мальчиков со скрипочкой, — продолжил Рома, благодарно кивнув и добавил. — Кстати, я действительно семь лет занимался в музыкальной школе по классу скрипки. Я не хочу больше быть тюфяком и домашним мальчиком со скрипочкой. Хочу так же как ты, или как Рамазан уметь постоять за себя. Чтобы не отводить взгляд, когда меня задирают и чтобы больше ни одна сволочь не смела обозвать меня жиденком.
— Если ты действительно этого хочешь, значит так все и будет. Главное не бросай усилий, делай каждый день хотя бы один маленький шажочек на пути к своей цели, и ты обязательно к ней придешь. — уверенно сказал ему я и после небольшой паузы добавил. — А скрипку не бросай, девчонки любят парней, которые не только могут работать кулаками, а еще знают толк в музыке и тем более, умеют ее извлекать из куска дерева со струнами.
Приятный солнечный летний денек, двое пожилых, но еще вполне крепких мужчин в светлых костюмах неспешно прогуливаются по дорожкам парка. Сквозь густую листву поникают лучи июньского солнца, рисуя причудливые узоры на асфальтированной дорожке. Над головой щебечут птицы, где то вдалеке слышны крики резвящейся на детской площадке малышни.
— С этим все понятно, — кивает Виктор Петрович в ответ на произнесенную собеседником фразу, и тут же переводит тему разговора — Кстати, а как там мой крестник поживает?
— Да ничего. Вроде, все в порядке у него. Присягу уже принял. В своем взводе пользуется авторитетом. Поначалу у него возникли проблемы с сержантами, но он быстро сумел их разрешить себе в плюс. — Ответил ему Валентин Степанович пожимая плечами.
— Было бы странно, если бы этот парень не смог себя нормально поставить в обычной учебке. — Хмыкнул
— Ты хочешь, все же, продолжить свою задумку дальше? — С сомнением спросил Степаныч. — Это может быть опасно для парня. Там в части собрались настоящие отморозки, с его характером, он обязательно столкнется с ними, и ни к чему хорошему это не приведет. Никто не знает, чем все может закончиться.
— Не попробуем, не узнаем. Мы должны знать, как он будет действовать в условиях максимального давления, и стоит ли его учить, возлагая какие-то надежды. К тому же там, будет наш человек, он остановит это, если все станет слишком опасным. А потом мы дадим поработать в части военной прокуратуре, чтобы выжечь этот гадюшник каленым железом. Ты же уже перевел туда нашего человека, чтобы он проконтролировал ситуацию?
— Да, он уже на месте. — Кивнул Валентин Степанович и спросил в свою очередь. — А почему тебе дался именно Костылев? У нас ведь есть достаточно людей, которые могут работать кулаками не хуже этого парня, а уж стреляют всяко получше. Почему бы нам не сосредоточиться на них?
— Потому что, тех кто, умеет работать кулаками и стрелять подготовить не так уж сложно. А этот парень обладает хорошими мозгами и умеет думать. Он умеет быстро принимать решения в сложной ситуации, а потом действовать жестко и эффективно. У него отличные способности к языкам, если он сумел освоить язык в обычной школе и самостоятельно, представь как он заговорит, позанимавшись с хорошими преподавателями по нашим методикам. Ну и главное, у Костылева есть способность создавать и сплачивать вокруг себя коллектив единомышленников, именно это меня и привлекает в нем больше всего. Этот парень штучный товар, как большой редкий алмаз. Если придать ему огранку, то он превратится в настоящий бриллиант.
— Тогда я тебя совсем не понимаю, — даже остановился Степаныч, и пристально посмотрел на своего собеседника. — Если ты говоришь, что это такой уникальный парень, зачем им рисковать, подставляя его под пресс? Не лучше ли его было сразу кинуть в нашу учебку под Тамбов, посмотреть как он покажет себя там, а потом, если все будет в порядке, обкатать «за речкой», по нашей обычной схеме?
— Потому что, нам нужно знать сломается он под жестким прессом или нет. Помнишь, мы с тобой гипотетически обсуждали одну интересную операцию, только у нас не было подходящего кандидата для ее исполнения. Так вот, после той стрельбы на даче Березовского, я думаю, что Юра мог бы стать первым кандидатом. Он там показал себя на высочайшем уровне, но этого, для выполнения нашей задумки явно недостаточно. Нужна еще одна проверка по другим параметрам, на умение поставить себя в изначально враждебном коллективе, и если он справится с этим испытанием, тогда мы уже и прогоним его через учебку под Тамбовом, а потом через Афган, чтобы огранить алмаз.
— А если его все же поломают? — Поинтересовался Степаныч, с сомнением качая головой.
— Значит, он нам не подходит. — Пожал плечами Виктор Петрович. — А в операции будет задействован другой кандидат, которого мы будем подбирать параллельно, среди молодых офицеров и сержантов.
— Не жалко пацана? Все же внучка твоя к нему сильно расположена. Часто пишет ему, это я точно знаю.
— И я знаю, что она ему пишет. Мы с тобой, Степаныч, не в игрушки играем, мы Родину защищаем и отстаиваем ее интересы. Не можем же мы из-за личных эмоций наше общее дело завалить. Мне этот парень тоже нравится, я вижу в нем потенциал, поэтому и хочу, чтобы он послужил нашей стране, по настоящему, как мужчина и как воин, а не как пацан машущий кулаками.