Отмщение
Шрифт:
– Тебя не только толкают, тебя убьют, Хаммер. Говорят, что ты получил какое-то удостоверение и что для того, чтобы пришить тебя, нужно устроить большой шум. Не то чтобы тебя нельзя было пришить, но кому-то нужен большой шум. Ну ладно, зачем ты появился у нас?
– Значит, ты занял его место?
– Да. Дальше.
– Кто такой Декерсон?
Они переглянулись прежде, чем Дел решил ответить. Наконец он нашел слова.
– Ты действительно кое-что слышал. Никто не знает, кто он такой.
– Ты эту комедию сам затеял?
–
– Может быть, ты оказал кому-нибудь любезность?
– А что ты имеешь в виду?
– Ну, как "Ручка", который кому-то делал одолжение и сошел со своего пьедестала, чтобы умереть.
Тишина была гнетущая. Дел Пеннер просто уставился на меня, не до конца поняв, что я имею в виду.
– Предупреждаю, Хаммер, не поднимай возни вокруг меня. Я думаю, что тебе платят тысяч пятнадцать в месяц. За десять процентов - скажем, тысяча пятьсот долларов - вы с девчонкой покойники, и никакой грязи на моем маникюре. Ясно?
Я положил обе руки на стол и наклонился к нему.
– А сколько стоишь ты, Дел?
Он уставился на меня. Потом его глаза вдруг стали очень светлыми.
– Пойдем, Велда. Ребята отвезут нас домой. Они довезли нас до Манхэттена, и тонкий буркнул:
– Вытряхивайтесь.
– Давай оружие.
– Это слишком хорошая штучка для такого старого дурака. Я оставляю его как сувенир.
Я приставил 32-й к его шее, а Велда перекатилась на сиденье и прицелилась во второго. Он очень быстро достал 45-й.
Облизав губы, хотел что-то сказать. Парень впереди молчал.
– Слушай, старина...
– Я так просто не попадаюсь, передай своим. Машина отъехала, а я повернулся к Велде.
– Ты что, случайно?
– Просто за семь лет.., хотела проверить... Ты готов или...
– Не знаю, что сделать сначала: поцеловать тебя или отшлепать.
– Лучше поцелуй.
– И не проси, скверная девчонка.
– Тогда отшлепай, если это единственный путь к твоему сердцу.
Ресторан Тедди был далеко за городом. С первого взгляда он не внушал вам доверия, но обслуживали там превосходно. Цинтия и Адаме помахали мне и Велде, мы подошли и уселись за их столик. Прежде чем мы раскрыли рты, Адаме заказал нам по бифштексу и стакану красного, а потом буркнул:
– Ужинать или за новостями?
– За тем и за другим.
– Понимаешь, тут устроили целые раскопки. Добрались до меня, и я тоже заинтересовался. А тут вдруг всплыли какие-то пикантные штучки.
– Когда это может пойти в печать?
– Когда я все это разберу. Дисою не сиделось.
– Ну и ну, Майкл! На ней больше грязи, чем на одежде
– Цинтия?
– Заткнись! Мы нашли тех девушек, которые с ней работали, но они уже ни на что не годятся, кроме дома для престарелых. Она, конечно, участвовала в шоу, но для нее это не было источником хлеба насущного. Салли была высокооплачиваемая шлюха. Она крутилась с сильными мира сего, потом влюбилась и снюхалась с фарцовщиками.
Велда смотрела на меня, потрясенная.
– Если она была в воровской шайке, то как она сумела выйти замуж за Торренса, который так порядочен? Это не правдоподобно.
– Нет, правда. Он попался в ее сети, когда был еще ассистентом. Тогда она была куколкой, а ты знаешь, что делают куколки с нашим братом. Они стали.., хм.., друзьями. Потом он женился на ней. Я могу назвать тебе несколько пар в политических кругах, чьи жены были взяты прямо из дома свиданий. Это не такая уж необычная штука. Он отложил вилку и отхлебнул вина.
– А дальше что, шантаж?
– Не знаю, - признался я.
– Скажи, а еще чего ты хочешь?
– Торренс теперь большая шишка, верно? Он сказал, что на него было покушение ребят, которых он в свое время помог упрятать.
– Ну, у всех политиков и юристов было такое.
– И все, конечно, не устраивали из-за этого скандала?
– Ну и что?
– Я хочу проверить все его дела, которые он вел в суде, и тех ребят тоже. У тебя остался материал.
– Тогда закончим вечер в моей конторе. Вперед!
– Дисой летал.
Его досье на Торренса было очень обширным и состояло из множества статей и газетных вырезок. Спустя некоторое время мы все привели в систему. Дисой взял четыре дела по обвинению в покушении на жизнь Торренса, Цинтия - шесть, Велда и я - по три.
Мы отложили все до утра. Правда, Дисой хотел продолжить, но Цинтия шлепнула его по лбу.
Мы с Велдой поехали в отель и разошлись по комнатам. Я поцеловал ее и закрыл за ней дверь. Ей это не слишком понравилось, но мне нужно было работать. Я побрился, принял душ и, сев на кровать, начал рассматривать вырезки. Одну за другой я швырял их на пол, пока в руках не оказалось четыре штуки. Все остальные, которые покушались на жизнь Торренса, были мертвы или снова в тюрьме. Четверо были живы, трое на воле, а один заработал тридцать лет. Целая жизнь...
Тридцать лет. Ему было сорок два, когда вошел в тюрьму, и семьдесят два, когда вышел. Его звали Сони Монтлей, и у него была сапожная мастерская где-то в пригороде.
Шерман Буфф - на него Торренс натравил весь свой арсенал юриста, и он заработал большой срок. Он покушался на всех, включая судью, но особенно на Торренса.
"Арнольд Гудвин, которому нравилось называться "мучеником". Сексуальное помешательство. Торренс вел все его дело от начала до конца - до приговора. Потом он бежал из тюрьмы. Местопребывание неизвестно.