Отношения

Хэндус Лин

Все относились к Насте, как к тяжелобольной, и это её угнетало. Скрепя сердце, она старалась не замечать ни укоризненных взглядов свекрови, ни любопытства соседей. Она видела перед собой единственную цель: родить мужу долгожданного малыша в ответ на его любовь и заботу и тем самым доказать безграничную любовь к нему.

У Насти наступил критический срок – двадцать пять недель. Она легла в больницу на пару недель под наблюдение врачей. После четырнадцати дней ей предложили остаться ещё на месяц, чтобы не рисковать жизнью ребёнка. Настя отклонила

предложение. Чувствовала себя она прекрасно и хотела домой – к мужу и сыну.

Домашняя обстановка, действующая на неё положительно в душевном отношении, отрицательно сказалась на физическом самочувствии. Не умея сидеть совсем без дела, Настя выполняла лёгкую домашнюю работу, которая здоровой женщине была бы только в радость. Организм её, однако, взбунтовался на такое беспардонное, по его разумению, отношение к чувствительному росту новой жизни и заявил об этом со всей решимостью. На десятые сутки пребывания дома у Насти начались знакомые боли, которые, как и раньше, привели к потере ребенка.

Никто не обвинял Настю впрямую – ни муж, ни свекровь, но за их молчанием чувствовалось осуждение.

– Милый, – утешала Настя притихшего Андреаса, видя, что ему ещё тяжелее, чем ей. – Мы опять возьмём ребёнка из детского дома. Я не виновата, что так получается. Прости меня, пожалуйста.

– Тебе не надо извиняться, – отвечал ей равнодушным тоном Андреас. – Ты ни в чём не виновата.

Он никак не мог понять, почему у них никак не получается с ребёнком, ведь он честно выполнял свою часть дела. Но у жены никак не выходило доносить то, что он в неё вложил, хотя она старалась. Третья неудача выбила его из обычной колеи. Ему нужно было время, чтобы понять, где он ошибся, в чем, и что же теперь делать дальше.

Старая Марта в открытую обвиняла Настю, что та не может подарить Андреасу ребёнка. От этого ему становилось ещё больнее и обиднее. Он хотел найти в сложившейся ситуации виноватого, хотя виновных в ней не было, о чём он смутно догадывался, но верить не хотел. Ему было бы легче, если бы врачи поставили ему диагноз бесплодие, но у него всё было в порядке. Все дело было в Насте, а обвинять её впрямую у него недоставало сил.

Однажды, придя домой, он застал дома только старую Марту. Настя с сыном были на прогулке.

– Сынок, не мучайся так, – начала мать вкрадчивым голосом. – Ты молодой мужчина, посмотри, сколько вокруг здоровых женщин, которые хотят быть с тобой вместе. Что ты вцепился в эту русскую, она даже не может родить тебе ребёнка. Оставь её, найди себе подходящую жену.

Слово за слово, Андреас повздорил с матерью. Даже в мыслях не держал он расстаться с Настей. Слова Марты его очень задели. В эту ночь он почти не спал, ворочаясь с боку на бок и обдумывая жизнь. Жене о разговоре он не сказал ни слова, потому что знал, как остро реагирует Настя на подобные обвинения свекрови.

Назавтра, как обычно, он встал в полшестого, умылся, оделся, съел приготовленный матерью завтрак. Она делала это для него всю жизнь

и Насте незачем было специально вставать так рано. За завтраком он не проронил ни слова и даже обычного спасибо старая мать в этот раз от него не услышала. Выйдя и тихонько закрыв дверь, Андреас сел в машину и уехал. Марта долго стояла у окна, глядя вслед удаляющемуся автомобилю, пока тот совсем не исчез из вида.

В десять утра в пустом доме зазвонил телефон. Звонил он громко и надсадно, призывая подойти и прекратить тревожащие душу звуки. Никто не откликнулся на громкий зов. Настя с сыном уехала за покупками, старая Марта ковырялась в саду. Она не сразу услышала звонок. Пока старая женщина дошла до дома, прошла в комнату и сняла трубку, на том конце зазвучали гудки отбоя.

Через час Настя вернулась домой.

К крыльцу вслед за ней подъехала машина Андреаса, но из неё вышел не хозяин, а его давнишний друг и коллега Михаэль. Миша, как называла его Настя. Открыв дверь и увидев стоящего на пороге ссутулившегося и опустившего глаза Мишу, женщины сразу поняли, что случилось что-то нехорошее. Взяв гостя за рукав куртки и проведя чуть ли не насильно в комнату, старая Марта строго сказала:

– Говори, не тяни!

– У Андреаса инфаркт. Я звонил час назад, но никого дома не было… – голос Михаэля был напряжен.

– Где он? – испуганно спросила Настя, тяжело опускаясь на стул и не заметив стрельнувшего в неё злого взгляда свекрови.

– Я поехал вместе с ним в больницу на скорой… – неуверенно продолжил Михаэль и замолчал.

– И что? Где он сейчас? – не выдержала старуха.

– Я к вам прямо из больницы, – взгляд мужчины остановился на свадебной фотографии Андреаса и Насти, стоящей на тумбочке рядом с телевизором. – Его не довезли до приемного покоя, он скончался прямо в машине. Мне очень жаль…

С последними словами высокий здоровый мужчина неожиданно громко заплакал, не в силах держать в себе горе от потери единственного друга, почти брата.

Марта, услышав о смерти сына, осталась стоять неподвижно, будто окаменела. Она не хотела и не могла понять, как мог умереть единственный, горячо любимый сын, для которого она жила.

«Как можно жить дальше без моего Андреаса, да и зачем? Нет, он не мог так поступить со мной, это просто какая-то ошибка. Сегодня вечером он придёт домой, как всегда…» – думала старая женщина, в один миг потеряв смысл дальнейшей жизни.

Настя, сидя на стуле, закрыла глаза, из-под её ресниц тут же покатились слёзы. «Неправда, это всё неправда, Миша всё перепутал, – мысли роились в голове лениво и как-то отрешенно. – А вдруг не перепутал, и всё сказанное – правда? Как мне теперь с этим жить? Я не могу без Андреаса, он не имел права оставлять меня одну. Его мать никогда меня не любила, и Бодо для неё чужой, чужой. Как я останусь в этом доме, что теперь будет со мной и с моим сыном? Почему жизнь так несправедливо отняла у меня того, кого я любила больше всего на свете?»