Отныне и навсегда

Робертс Нора

—Рада, что ты остался.

—Я тоже.

—При свечах ты еще красивее, чем я воображал. Хочешь на следующей неделе попробовать блюда, которые не придется готовить самой?

—В пятницу вечером?

—На том же месте, в тот же час.

—Поскольку ты — пострадавшая сторона, я согласна. Можно задать один вопрос? Да, когда-то ты был ребенком, как и любой взрослый мужчина, но далеко не все мужчины так легко ладят с детьми. Почему у тебя нет своих?

—Наверное, потому, что у меня никогда не было серьезных отношений с женщинами. Ты начала семейную жизнь раньше многих.

—Я

нашла свой идеал и не хотела ждать. То же самое чувствовал и Клинт. Мы просто знали, что будем счастливы.

—Как это — быть женой военного?

—Прежде всего офицерским женам приходится привыкать к частым разлукам. Я повидала самые разные уголки мира, научилась обустраиваться в любом месте, обращать внимание на одни вещи и смотреть сквозь пальцы на другие. Очень скучала по дому. Не все время, конечно, но бывали моменты, когда становилось совсем тяжело. Когда погиб Клинт, я сразу решила вернуться, привезти сюда мальчиков. Нужно было почувствовать, что я не одна, поверить, что жизнь продолжается. — Клэр задумчиво покачала головой. — Я бы ни за что не справилась без помощи родителей, и моих, и его. Они так меня поддержали, то есть и сейчас поддерживают. Кому, как не тебе, знать, что такое семья: братья, мама, общее дело...

—Ты права.

—Кто-то ощущает необходимость отдалиться от родных, а кто-то, наоборот, — сблизиться. Я сделала сначала одно, потом другое. Теперь здесь мой дом, точнее, я снова дома. А ты никогда не хотел жить в другом городе?

—Несколько раз подумывал об этом, но роднее этого города для меня нет.

Они увлеклись разговором. Бекетт рассказывал о людях, знакомых и незнакомых Клэр, она слушала с интересом, смеялась. А после того, как Клэр помыла посуду и Бекетт привлек ее к себе, обжег губы поцелуем, внутри у нее все затрепетало.

—Пересядем на диван? — промурлыкал Бекетт ей на ухо. — Побудем рядышком, выпьем еще вина.

О, как же ей этого хочется, подумала Клэр.

—Наполняй бокалы. Я только схожу посмотрю, как там Лиам и... Гарри?

Белый как полотно, с остекленевшим взглядом, старший сын стоял в дверях.

—Кажется, я заболел.

—Ох, солнышко! — Клэр метнулась к нему, потрогала лоб. — Да, горячий. Ничего, мы тебя вылечим. Бекетт...

—Все в порядке. Помощь нужна?

—Нет, справлюсь.

—Не провожай, я сам. А ты, парень, выздоравливай поскорее.

—Спасибо.

—Идем, мой хороший.

—А можно мне тоже лечь в твоей комнате? Ты ведь Лиаму разрешила.

—Конечно, можно.

Клэр бросила на Бекетта виноватый взгляд и повела сынишку наверх.

10

Выходные слились в нескончаемую круговерть хлопот у постели больных и на кухне, где Клэр варила супы и жарила яичницу. Утром в воскресенье и Гарри, и Лиам уже чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы сделаться несносными. Клэр полагала, что детям понравится ее идея «разбить лагерь» в гостиной, где книги, диски и компания друг друга не дадут Гарри и Лиаму заскучать, однако прелесть новизны быстро исчезла, поскольку Гарри, ослабевшего, но уже без температуры, неимоверно

раздражало общество братьев. Клэр отчасти понимала старшего сына, так как сама уже была готова лезть на стену. Последнюю склоку по поводу выбора DVD-диска она решила просто: вошла в комнату, взяла пульт и выключила телевизор.

—Мама! — в один голос завопили все трое.

—Раз вы только и можете, что хныкать и ссориться из-за фильмов, отдохните от них совсем.

—Это Гарри начал, — жалобно протянул Лиам.

—Это не я! Ты сам первый...

—Меня не волнует, кто из вас начал, — отрезала Клэр. Несмотря на то что мальчики болеют, Клэр вооружилась интонациями Строгой Мамы. — Вы начали, я закончила. Займите себя чем-нибудь: почитайте, пораскрашивайте или спокойно поиграйте с игрушками. Не хотите — марш к себе в комнату и там кукситесь. А если вздумаете со мной препираться, — исключила возможные возражения Клэр, — спрячу все диски на целую неделю.

—Это все Гарри, — недовольно пробурчал Лиам.

—Лиам Эдвард Брюстер, ты получаешь последнее предупреждение. Ни слова больше!

Глаза Лиама заблестели от злости и слез. Клэр поняла: еще чуть-чуть, и она сама расплачется.

—Сделайте одолжение, посидите тихо десять минут.

—Ма-ам.

—Гарри, лучше не серди меня,— грозно сказала Клэр.

—Я хочу есть. Где мой суп?

К мальчику возвращается аппетит — это хороший знак. Тем не менее:

—Гарри, я ведь уже сказала: твой суп закончился. Дедушка с бабушкой привезут еще.

—Но я проголодался!

—Могу приготовить что-нибудь другое: куриную лапшу или бульон с «буковками».

—Не хочу. Хочу бульон со «звездочками».

—Тогда придется подождать.

—Я хочу сейча-ас, — противным тонким голосом заныл истомившийся от скуки Гарри, которому явно хотелось повредничать.

Чувствуя, что терпение на исходе, Клэр напомнила себе, каким бледным и несчастным он выглядел еще вчера вечером.

—Гарри, бабушка и дедушка скоро приедут. Ничего лучше я предложить не могу. А теперь умолкните на десять минут, мне надо разобрать белье.

Если повезет, тишина продлится минут пять, подумала Клэр. Впрочем, нет, не продлится: вслед за ней на кухню потащился Мерфи.

—Я тоже хочу кушать. Сделаешь мне бутерброды с арахисовым маслом и джемом?

—Милый, у нас закончился хлеб, но скоро нам его привезут.

—Почему у нас нет ничего из того, что я люблю?

—Потому что твои больные братья съели весь хлеб, яйца и суп, а отлучиться в магазин я вчера не могла.

—Почему?

—Потому что Гарри и Лиам заболели.

Сгружая высохшие простыни в корзину, Клэр почувствовала, как затылок наливается тяжестью.

—Если они завтра не пойдут в школу, я тоже не пойду.

—Во-первых, решать не тебе, а мне. Во-вторых, дома ты не останешься, а учитывая, что у твоих братьев уже нет температуры, им, скорее всего, тоже не придется пропускать уроки, — решительно сказала Клэр. Боже, за что ей это все?

—Со мной никто не играет, — пожаловался Мерфи.

—Я играла с тобой почти все утро.

—Ты играла со всеми. Разве нельзя поиграть только со мной?