Отпетые отшельники Книга 2
Шрифт:
– А вот к следующему лету изволь послать побольше войска с казаками к Перекопу. Будем татар из Крыма выгонять.
Пётр налил себе стопку водки, сковтал её, не замечая и вновь навис надо мной.
– Антон, а сколько нужно войска, чтобы удержать Крым, ты знаешь?
– Лексеичь, чтобы удержать Крым, нужно просто не подпускать к его берегам турецкий флот и удерживать Перекоп. То есть господство на море и хорошие редуты на Перекопе.
– Но Россия не может сейчас победить Османский флот в Черном море. У нас нет ни кораблей, ни экипажей для этих кораблей.
– Зато я могу, Петя. И флот для этого мне не нужен.
Петя стал мотаться по салону, что-то бормоча и потирая руки. Где-то, через минуту он опять навис надо мной.
– А получится?
– А почему получиться не должно?
– срезал я его.
– Сажаем крепкий гарнизон здесь, в Азове. Остальные войска переправляем в Крым. Ну, а лишних отправляем до весны по домам.
– Крымчакам-бусурманам ставим ультимамтум: Кто Крым не покинет - будет убит, невзирая на возраст, пол и положение. Срок - август будущего года. Весной ты подводишь свежие войска к Азову. Часть их отправляем в Керчь, а другая с казаками начинают чистить ногайские степи.
– я подошёл к карте.
– А где-то с апреля-мая от Кафы начинаем бусурман вытеснять к Перекопу. Всех кого из татар-турок и протчих бусурман встретим - будем резать или стрелять.
– А я тем временем постараюсь в Стамбуле с султаном договориться, чтоб принял татар, да переправил куда-нибудь подальше от России, в Сирию там или в Персию. А взамен татар пусть возвращает в Крым угнанных в рабство русичей, да хохлов. А не согласится, так мы татар и ногаев на переходе всех порубаем.
– Вот такая у меня, Петя, программа-минимум. Ну, конешно, если ты мне в ней поможешь. А если даже и не поможешь, всё равно Крым я от татар вычищу!
Вот только ненадолго получится, через год-два с Кубани, да Кавказа другой мрази туда наползёт. Ибо людей у меня нет, чтобы эти земли удерживать.
Петр почесал репу, хмыкнул:
– А не слишком ли ты лют, князь? Вот так! Целый народ?
– Да не лют я, Петя, а прагматичен.
И тут же наткнулся на непонимающий взгляд царя.
– Ну, это когда и делать самому не охота и противно, и людей жалко, и совесть мучит... А сердцем и умом понимаешь, что никто окромя тебя этого не сделает, а делать это нежелаемое в любом случае нужно. Для народа своего, для детей и внуков счастливых. Иначе им счастья не видать. Вот и делаешь, скрепя сердце...
Уже заметно стемнело, и я щёлкнул выключателем, врубая свет. Алексеич от неожиданности дёрнулся и зажмурил глаза. Через несколько секунд начал озираться, разглядывая светильники. Потом повернулся ко мне:
– Это как? Как у Алексашки, что ль?
– Ага, царь-батюшка. Как у Алексашки. Это называется 'электричество', сила такая природная. Она и светиться может, и тепло давать, а захочешь, она и холод сделает.
– я кивнул на решетку кондиционера.
– В Европе сила эта пока не известна, а мы у себя на островах уже вовсю ею пользуемся. Кстати, хочу и тебе подарок сделать.
– я достал из ящика комода фонарь, но этот, в отличии от меньшиковского, был побольше и с 'крутилкой'. Обьяснил, как им пользоваться.
– Только ты уж держи его всегда при себе, а то сопрут ненароком 'слуги царские', а второго я дарить не буду. Царь пару минут поигрался с новой игрушкой и спрятал её в свой весьма объёмный карман кафтана. Было заметно, что подарком он был весьма доволен.
Разумеется,
Пётр подошёл вплотную к выходу кондишена и подставил руку.
– Хитро, однако. А откель вы эту силу берёте?
– А она почти везде есть, Пётр Алексеич. Как воздух, как ветер. Нужно только уметь её взять. Для этого законы природы нужно знать и уметь ими пользоваться. Вот ты знаешь, к примеру, почему всё падает вниз, а не вверх? Почему рыбы в воде дышать могут, а люди нет? Почему птицы летают? Почему дерево горит, а камень нет? Это всё определяется законами природы.
– И ты все эти законы знаешь, князь?
– 'засумлевался' царь.
– Ну-у, далеко не все, но очень многие. Поэтому мы и можем строить корабли из стали, двигать их без парусов и вёсел, плавать под водой и летать по воздуху. Знание, это наша сила. Когда-то вон и пороха не знали, а сегодня ты им рушишь стены крепостей.
Пётр глубоко задумался. Я поднялся и зашёл в свою спальню. Настроил гипнопед на 'наш' руский язык. Подрегулировал кондишн, чтоб царь ночью не замёрз и вернулся в салон. Пётр очнулся от дум и взглянул на меня. Я потянулся, зевнул и предложил:
– Ладно, пора спать. Завтра ещё будет нелёгкий день. Ты как, здесь останешься ночевать или на берег поедешь? Для тебя, как гостя, вон за той дверью койка есть, а я туточки на диванчике посплю, да и свиту твою как-нибудь разместим. Тока на берег Лексашку пошли или ещё кого, предупредить, чтоб не волновались. А ты, Лексеич, подумай, нужно ли тебе всё ЭТО? Осилишь ли?
И тут тряпкоголовые не выдержали и ломанулись в ворота, прямо под свет костров. Несколько залпов картечью из пушек и ружей, и они начали дружно бросать оружие и поднимать грабки в гору.
– Ну, вот и всё, Твоё Величие. Азов твой!. Только не вели до утра твоим солдатам входить в крепость, а то пообсираются ещё.
– подвёл я итог, зажёг 'летучую мышь' и начал разводить примус.
Гл.6. Разговоры, разговоры...
Утром, ещё за завтраком, в "ближнем кругу", Пётр начал меня мытарить.
– Князь, ты это, вчера сурьёзно говорил? Тебе-то Крым зачем? Хочешь князем здесь сесть?
Я чуть не подавился омлетом. Аж закашлялся.
– Пётр Алексеевич, мне этот Крым и в дупу не нужен, провались он хоть в тартарары. А вот тебе лично и всему российскому православному люду не надоели ли уже эти ежегодные набеги татар и ногаев на российские земли? Не надоели погромы и разор русских городов и деревень, не надоело каждый год платить дань татарам тысячами душ полона, русскими людьми? Десятки и сотни тыщь православных душ, угнанных в бусурманское рабство?
– я подбавил голосом пафосу:
– Хватит, баста! Моё терпение лопнуло! Я уничтожу это гнездо грабителей и людоловов! Не захотят уйти сами, выжгу все стойбища и аулы, вырежу всех под корень! И заселю эти земли православными землепашцами. Если хочешь, помогай мне, нет, так и без тебя справлюсь. Но я бы на твоем месте не отказывался. Земли в Крыму знатные и плодородные. Хошь хлеб расти, хошь скот выпасывай.
Однако, 'гипнопед' рулит. Всю свою тираду я выдал на 'нашем' русском, и отвечал же он мне на нём. Меньшиков и присные косились на царя двумя глазами. Но Пётр в запале не замечал.