Отпуск с прокурором
Шрифт:
Катя кивает. Мы сидим и не шевелимся. В холле отеля слышны мужские шаги и снова отрывистый, громкий стук.
— Неужели полиция? — нервно сглатываю.
— Брось, Ась. Хомяк от страха, что ты его узнала, наверное, в штаны наложил. Не пойдет он в полицию. Он же себе не враг? А вот сюда прийти может. Судя по шагам, там мужчины. Что ж, если это снова наша сладкая парочка со стадиона, им не поздоровится, — сощурив глаза, шепчет Катерина. — Такую ночь им устроим, мало не покажется! Покувыркаемся на славу!
Она поднимается с места, берёт
Я крадусь следом за ней.
Припав к двери, мы прислушиваемся. Там, снаружи, резкие мужские голоса. Снова громкий стук.
— Откройте, полиция!
— Черт! — шепчет Катя. Я на миг зажмуриваюсь. Каков урод! Успел накропать полицейским, что на него напали на стадионе… Как ни крути, а Хомяк на шаг впереди меня. Ведь лучшая защита – нападение. А мне никто не поверит. Кто будет разбираться в деле, которое было закрыто за недостатком улик? Да и доказательств никаких, только мой слух.
— Кать… — шепчу сбивчиво. — Не говори никому о том, что я его узнала. Ни к чему это. Меня только засмеют. Ещё и с работы уволят…
Катя хмурится.
— Об этом нельзя молчать, — уверенно произносит она. — Но до тех пор, пока мы не придумаем, как нам быть дальше с новыми фактами, обещаю, что никому не скажу.
Настойчивый стук заставляет ее повернуть ключ в замке.
На пороге стоят двое полицейских, совсем ещё молоденькие, но глаза наглые. Наверное, в этом городе все такие. Ростов есть Ростов.
— Девушки, а кто из вас Ася Киреева? — Они переглядываются, посматривают с интересом на биту в руках у Кати.
— Ну я. — Делаю шаг вперед, не желая подставлять подругу. — А что случилось?
— На вас заявление написали.
— Хомяк, что ли? — Катерина с презрением фыркает.
— Ключников Степан Борисович написал. Вы его избили. Нанесли тяжкие телесные повреждения. Нос сломали. Нам придется вас задержать.
Смотрю на них прямо, без страха.
— Что ж, задержите, если это так обязательно, — произношу с горькой усмешкой и протягиваю руки. — Где ваши наручники?
Они тушуются, переглядываются.
— Да мы как-нибудь без наручников обойдемся. Вы же не рецидивист, чтобы вас в наручники заковывать?
Катя бежит в комнату, сует мне сумку, в которой я держу документы.
— Я с вами поеду! — заявляет смело.
— Не положено! — резко осаждает её один из полицейских и пропускает меня вперед, к лестнице.
— А я всё равно поеду! — упорствует Катерина. — Потому что это всё недоразумение!
— Как — недоразумение, девушка, если на видео происшествие записано?! — качает головой первый полицейский. — Весь стадион лицезрел вашу кровавую расправу над мужчиной.
Я понуро посматриваю на них.
— Ладно, выполняйте свою работу.
Мы спускаемся в холл на первый этаж. Тут оживленно, многие постояльцы только вернулись с матча и обсуждают детали. На стене работает большой телевизор. Там транслируют самые яркие кадры матча. В баре при
Поднимаю глаза… и сердце летит вниз: в стеклянные двери заходит прокурор.
Мгновение — и наши взгляды встречаются.
— Ася! — срывается у него.
Он преодолевает расстояние в несколько мгновений, и я оказываюсь в его крепких объятиях.
— Ася! Ты цела! Как же я рад, что я тебя нашёл! — сбивчиво шепчет он, осыпая мое лицо поцелуями. Мне трудно дышать. Я пытаюсь что-то сказать, но ничего не выходит. Просто тону в его сильных руках и голубых глазах.
— Проклятые пробки! Мы простояли на подъезде к городу три часа! Три часа на одном месте! Но ты в полном порядке. Какое счастье! — Ключников продолжает осыпать поцелуями мое лицо и губы. — Ни на шаг тебя больше не отпущу!
А я смотрю ему в глаза и снова чувствую себя так, будто стою босиком на стеклах и эти стекла впиваются в ступни, режут больно и остро. Эту боль ничем не унять, потому что прошлое уже никак не исправить.
Краем глаза замечаю, как в дверь входит майор Кушаков. Он непривычно смотрится в джинсах и майке-поло. И не скажешь, что следователь.
— Кхм… это прекрасно, конечно, но давайте все же пройдем в машину, — слышится голос одного из полицейских, которые приехали меня задержать.
— В какую ещё машину?.. — Ключников каменеет. В его взгляде ощущается холод.
Я вздыхаю и отвожу взгляд.
— Девушка задержана за нанесение телесных повреждений.
— Каких повреждений?! Кому?! — Кушаков грозно приподнимает бровь.
Мои конвоиры закатывают глаза: видимо, им уже порядком поднадоел «концерт по заявкам».
— Полчаса назад Ася Киреева напала на Ключникова Степана Борисовича и нанесла ему телесные повреждения. Пострадавший написал заявление в полицию.
В глазах прокурора изумление и лед.
— Ах, вот оно что! — ядовито произносит он.
— Простите, мы при исполнении! — теряет терпение сотрудник ростовской полиции и тычет удостоверением. — В отделении разберёмся.
— Ася, ты только не волнуйся! Мы сейчас за тобой! — Лев сжимает мою руку. В его глазах тревога и ярость одновременно, а у меня в душе странное спокойствие. По крайней мере, я знаю, что Лев здесь, а значит, есть шанс, что дело уладят, потому что мне бы не хотелось провести остаток отпуска в следственном изоляторе и потерять работу из-за никчемного и прогнившего насквозь мудака по кличке Хомяк.
Крепко сжав мой локоть, полицейские выводят меня из холла и сажают в патрульную машину.
Глаза обжигают слёзы.
«Какой стыд!» — посматривая в окно на торопливо идущих к стоянке авто майора и прокурора, размышляю с досадой.
— А за что вы его так, если не секрет? — с любопытством поворачивается ко мне с переднего сиденья полицейский.
— Заслужил, — шепчу едва слышно.
Они переглядываются, ухмыляются, а у меня перед глазами все плывёт.