Отпуск с убийцей
Шрифт:
— Нет, конечно, - подавляя вздох, сказала Лидочка.
– Теперь нас засекли.
— И надо с этим дальше жить, - ответил Невский, ободряюще взглянув на спутницу.
– Ведь мало ли, кто путается под ногами! Так всегда. И если все всерьез воспринимать, всех замечать и каждому стараться угодить. Да выкиньте вы эту чушь из головы! А если что, я вас сумею защитить. Клянусь!
— О!..
– снова засмеялась Лидочка волнующим, зовущим смехом.
– До чего легко вы это говорите! Раз - и готово. Поклялись, наобещали.
— Вот и хорошо. А то - такую панику вдруг развели. Будто конец света на дворе! Я только одного не понимаю: для чего она следит за вами? Ей-то что за радость?
— Ждет, наверное, особого разврата, - Лидочка с улыбкой, словно подзадоривая, глянула на Невского.
– Блюдет нравы. А для этого нужен разврат. Я разве не права?
— У каждого свои слабости, - философически откликнулся Невский.
– Но мы ее в два счета вокруг пальца обведем - ведь так?!
– И, лихо подмигнув своей спутнице, он развернул на месте лодку.
– Ну так что, поехали назад?
— Боитесь бороду замочить?
– подтрунила Лидочка.
— Боюсь, - признался Невский.
– Борода - это святое. Я и бритым не хотел бы мокнуть под дождем. И даже, более того, открою вам секрет: я не люблю страдать без видимых причин. Такой уж человек.
— Оно заметно, - глаза Лидочки загадочно блеснули.
И уже через десять минут лодка подплыла к причалу.
— Спасибо, - прощебетала Лидочка, выскакивая на пирс.
– Все было очень-очень мило.
— Надеюсь, дама согласится вновь попутешествовать с учтивым кавалером?
– лукаво произнес Невский, привязывая лодку и тоже выбираясь на пирс.
— Заходите, - просто ответила Лидочка.
– Днем, после обеда, я всегда у себя в кабинете. Медсестра должна сидеть на месте. Врач очень следит. Это вот сегодня.
— А вечером?
— Вечером я еду домой. Обычно - ближе к ночи, - она обезоруживающе улыбнулась.
– Семья, знаете.
— Да-да, конечно, - без всякого энтузиазма поспешил согласиться он.
Они сдали весла лодочнику и двинулись вверх по усыпанной битым кирпичом аллее.
— Можно вас проводить?
– вкрадчиво спросил Невский.
— Вы и так идете рядом.
— Нет, когда вы поедете отсюда.
— До дому?
— Ну, хотя бы.
— Это же поздно!..
— Как-нибудь найду дорогу.
— Нет, не стоит, - помотала она головой.
– Лишние проблемы. Муж у меня ревнивый и если вдруг увидит.
— Он что, встречает вас?
— Бывает. Иногда.
— Но не пешком же вы пойдете!
— На автобусе. Тут езды - всего три остановки. Можно, кстати, и пешком. Просто в темноте не люблю.
— Вот до автобуса я вас и провожу. И посажу в него. Если позволите, конечно.
— А вдруг дождь? Вы ж сами говорили.
— Ну и что?
– пожал плечами Невский.
– Мокнуть лишь бы мокнуть - не хочу. Но я надену куртку
— Ладно, договорились.
– Лидочка остановилась и протянула ему руку. Дальше я уже сама. До вечера, да? Часов так в десять заходите. И лучше все-таки, чтоб нас не слишком часто видели вместе. Ни к чему.
Она повернулась и быстро зашагала прочь.
Невский остался стоять один и, внутренне как-то расслабившись, глядел ей вслед.
Сейчас ему в ней нравилось все - и фигура, и походка, и платье, и прическа.
Шла его женщина, с которой он хотел быть, находиться постоянно, и наблюдать за ней было для него огромным наслаждением.
Вот чудеса! Ведь, ежели по правде, я нисколько не влюблен в нее, неожиданно подумал он. И не полюблю, пожалуй, никогда. Не сумею. И спокойно без нее проживу, как и жил до сих пор. Но когда она рядом - просто фантастически хорошо! И толком это никому не объяснишь. Даже себе. Не хватит нужных слов.
Глава 6
На истрескавшейся асфальтовой площадке перед главным корпусом тесным полукругом толпились отдыхающие.
В центре этого полукольца на мягком стуле важно восседал самозваный массовик с аккордеоном на коленях.
Потом он встал, отложил на стул свой инструмент и таинственно простер руки перед собой.
Длинный и тощий, он возвышался над окружающими почти на целую голову.
Лицо у него было кирпично-красное, усталое, и пальцы заметно дрожали.
Очевидно, маэстро до этого тяпнул.
— А сейчас мы перейдем к другому номеру программы!
– простуженным голосом воззвал он.
– Всех прошу внимательно следить за моей рукой. Показываю!
Он сделал неуловимый жест, и в левой его руке оказалась колода совершенно пустых карт.
Он быстро развернул их веером, взмахнул в воздухе, и карты разом обрели масть.
Затем он снова собрал их, накрыл колоду ладонью правой руки, выждал пару секунд, после чего, зажмурясь, тоскливо пробубнил:
— Три, два, один - старт!
Он разжал ладони - и в небо, гневно чирикая, взлетел обыкновенный воробей.
Карты неведомо куда исчезли.
Все зааплодировали.
Невский с любопытством начал ждать, что будет дальше.
Приложив руки к груди, массовик сердечно поклонился на три стороны и даже зачем-то кивнул назад, где не было никого.
В эти секунды он напоминал эдакого разъездного премьер-боксера, выходящего не столько побеждать, сколько отвечать на приветствия своих поклонников.
— Представление окончено, - торжественно сказал он, когда зрители угомонились.
– Сейчас будет дождь, так что - прошу внимательно следить за моей рукой.
– Он развернулся и театрально махнул в сторону главного корпуса.
– Показываю! Все - в дом! Спасайся, кто может!