Отпуск с убийцей
Шрифт:
Завершив столь неожиданным и эффектным выпадом свое представление, массовик подхватил аккордеон, стул - и во главе колонны санаторцев двинулся к парадным дверям.
Аллея и площадка перед домом опустели.
Налетел первый, предгрозовой, порыв ветра, взмел в воздух мельчайшие частицы кирпичной крошки и весело погнал из-под скамеек - через клумбы и газоны - обрывки газет, измятые картонные стаканчики, притоптанные окурки и фантики от конфет.
Где-то гулко захлопали створки окон.
Небо быстро потемнело.
Будто дьявольская фотовспышка, ослепительно
На мраморные ступени парадной лестницы упали первые крупные капли.
С реки несся неумолчный ровный шум - стена дождя стремительно приближалась.
Когда Невский, малость задержавшийся внизу, под козырьком парадной двери, чтоб полюбоваться восхитительной грозою, вошел в свой номер, то картину он застал такую: гардероб был настежь, а перед ним - в сосредоточенно-задумчивой позе застыл массовик.
Что-то в нем, даже скорее не в нем, не в том, чем он был занят, а в самой атмосфере, здесь царившей, Невского немедленно насторожило.
— Здравствуйте, - сказал он сухо.
Массовик вздрогнул и обернулся.
На мгновение на его красном лице промелькнуло выражение испуга и растерянности.
— А, милейший!
– развязно воскликнул он, локтем захлопывая одну из створок шкафа.
– Наконец-то я увидел вас! А то ведь всякую надежду потерял!..
Невский внутренне весь подобрался.
— Простите?
— Да вас, поди-ка, целый день все нет и нет. Вижу: подселили ко мне, а кого именно - не знаю. Непорядок, верно? Так вас как зовут, милейший? изображая бездну заинтересованности, курлыкнул массовик.
— Невский. Михаил Викторович, - сдержанно отрекомендовался Невский.
— Ну вот! Теперь - порядок. А я тут гадал, как моего соседа могут звать. А все невероятно просто! Жизнь полна подсказок. Куплетов, Савва Иннокентьевич. К вашим услугам, - он изогнулся, как бы приглашая Невского с удобствами располагаться, а сам тем временем прихлопнул позади себя и другую створку гардероба.
Невский присел на край кровати и достал из кармана пачку сигарет.
— Не возражаете?
— Ну, что вы, что вы!
– замахал руками Куплетов.
– Я сам дымлю, как паровоз, а в сердце у меня - кочегарка. Ха-ха!
– он скроил довольно глупую гримасу и вдруг полез в свою тумбочку. Извлек оттуда круг дорогой теперь и достаточно дрянной полукопченой колбасы и с победным видом выложил на стол.
– Вот, это - на закуску. И попить мы кое-что найдем... Алле!
– Из той же тумбочки в мгновенье ока народилась поллитровка белой.
– Что же, со свиданьицем, милейший, за знакомство! Все вопросы - отменить!
— Вон как.Неужто специально берегли? Да вы и впрямь шутник!
– невольно усмехнулся Невский.
— Нет. Я нарочно ничего не делаю. Все - по-стихийному, но каждый раз буквально в точку. Волшебство! Давайте, не томите - вы же дома, черт возьми!
— Да, по большому счету, я не пью.
– попробовал на всякий случай отвертеться Невский.
Куплетов обалдело замер, не донеся бутылку до стола.
— Нет,
– Не может быть - и все. Ну, не бывает!
Невский, глядя на него, лишь мимолетно улыбнулся.
— Вообще-то вы, конечно, правы.
– согласился он.
— Ну, я же чувствую людей, - мгновенно отозвался массовик.
— Вот только я не пью посередь дня, - заметил Невский.
– Сами посудите, как-то так - до ужина. Нехорошо! К тому же в здешних правилах указано, чтоб в номерах не смели. Сам читал. И если обнаружат.
Но Куплетов был неумолим.
— Хм. как же это?
– неподдельно огорчился он.
– Ну и что, что написано?! Ведь не константа ж мировая! Этих указов вам знаете, сколько еще насуют?! Опухнете от них. Если каждый болван перед тем, как из кресла полететь, пожелает себя увековечить, чтоб и другие болванами смотрелись. Ого! Прямо обида получается. Да-да! Продавать-то - продают. Дороговато, правда, ну да ничего. И желудку на пользу. Перед ужином для аппетита - в самый раз. Чтоб соки побежали. Вы думаете, Куплетов фокусы показывает, на гармошке играет и напропалую пьет? Ни-ни! Зачем? Я, как и вы, - лечусь. Мне нельзя - печенка. Страшное дело!.. Но у меня сегодня - день рожденья. Круглым счетом - сорок три годочка. Понимаете?
— Ну ладно, пусть, - смягчился Невский.
– Если уж такая дата.
Куплетов приволок из угла два сомнительно мытых казенных стакана, пытливо поглядел их на свет и затем опростал в них содержимое бутылки, примерно треть оставив про запас.
— Да, - вдруг спохватился он, - а чем же резать колбасу? Опять вниз за ножом бежать.
— Ничего, - остановил его Невский, - у меня есть. Я как знал.
Он присел на корточки, распахнул свою тумбочку, порылся в ней немного и, наконец, извлек на свет божий длинный охотничий нож в красивых самодельных кожаных ножнах с большим кольцом, чтобы носить на поясе.
Протерев широкое лезвие полотенцем, он принялся аккуратно нарезать колбасу.
— Жаль только, хлеба нет, - посетовал он между делом.
– С хлебушком оно сытнее.
Нож привел Куплетова в восторг.
— Острый?
– почему-то шепотом спросил он, глядя на сверкающий клинок.
— Как бритва. Это же булат! Тот самый, знаменитый, настоящий!
— Ой-ей-ей!
– всплеснул руками ошарашенный Куплетов.
– А откуда же сокровище такое?
— Да так, знаете.
– уклончиво ответил Невский.
– Подарили.
— Эх, везет же людям!..
– позавидовал Куплетов.
– Дарят. Ну, поехали!
– воскликнул он, беря стакан - внимательно и нежно.
– За меня и за знакомство! Только так!
Глава 7
Вечером, в начале одиннадцатого, едва дождавшись, когда санаторцы разбредутся отдыхать и в доме воцарится относительная тишина, Невский побежал к Лидочке.
Она сидела в кресле под уютным стареньким торшером и что-то читала.
Окно было настежь, и налетавший ветер слегка раздувал задернутые шторы.