Отпускай
Шрифт:
Еще хотелось что-нибудь ему дать. Подарить, что-нибудь для него сделать. Но квартира давно продана, и теперь, кроме себя ей нечего было дать. Себя… в той мере, в которой он захочет. Казалось, что бы он у нее не попросил, она бы дала. Если бы не ноги, стала бы его секретарем. Если бы не чудовищно слабые мышцы, занялась бы хозяйством.
…удовлетворила бы любую, даже самую грязную его фантазию, если бы он этого хотел.
Но, казалось, Нейт ничего не хотел. Он просто бескорыстно помогал. Все покупал, обеспечивал. Готовил еду, держал в чистоте дом. Трепал
Приборы звякнули о фарфор круглых тарелок. Трапеза окончена. Мужчина поднял глаза.
— Ну вот, я дома. Чем хочешь заняться?
— Мне хотелось побыть вдвоем. — Эмма со стыдом подняла глаза. — Мы не часто бываем просто… вместе. И я скучаю. Может…просто полежали бы. Поговорили, или посмотрели бы фильм, может… я люблю проводить с тобой время. — По щекам расползался тяжелый румянец. Она не просто хотела времени с ним. Она хотела… его самого. Чтобы сегодня он был её. С ней. И дыхание учащалось.
— Как скажешь. — Штайнер равнодушно пожал плечами, и мягко улыбнулся. — Хочешь, значит, хочешь. Идем.
Словно зачарованная, Фастер вышла из кухни, а за спиной раздался хлопок дверцы посудомойки. Мужчина быстро её догнал, затем привычным жестом взял под грудь, и стал помогать подниматься на второй этаж. Мог бы и понести, но ей нужна такая тренировка. Без нагрузок мышцы начнут атрофироваться еще сильнее. Нейт это знал, помнил, и настолько к этому привык, что делал такие жесты на автомате.
А она на автомате обнимала его за горячую спину, и закусывала губы.
Второй этаж был чуть более тусклым и темным, чем первый. Рельефные, белые обои без рисунка покрывали стены, и тяжелые лучи дневного света прорезали домашний сумрак через узкие редкие окна. Дотронувшись до ручки ближайшей березовой двери, молодой человек вошел внутрь. Эмма, тяжело дыша, шагнула следом. Как давно они не проводили время вместе? Должно быть, целую вечность?
Чуть раскачивались темно-зеленые шторы. Спальня. В её центре стояла огромная кровать с прозрачным балдахином, по бокам от которой уютно притаились две прикроватные тумбы. Пахло свежестью. Ноги утопали в сером, очень ворсистом ковре, а на стенах проглядывал едва заметный узор из бирюзовых листьев.
— Поверить не могу, что ремонт закончили только на прошлой неделе. — С искренней улыбкой прошептала девушка.
— Стройка — не быстрый процесс. — Штайнер потер подбородок. — Но мы закончили, да. Будем что-нибудь смотреть? — Его взгляд скользнул на широкий телевизор, который крепил к стене железный кронштейн.
— Можно просто полежим? — Она подняла на него смущенный взгляд. — Расскажешь, как у тебя дела на работе. Как… проходит время там…
— Хорошо. — Нейт потрепал Эмму по голове. — Ложись.
Мягкая подушка. Запах стирального порошка. И он рядом. Дни напролет Эмма просыпалась в этой постели в одиночестве, потому что любимый уходил на работу. Иногда даже засыпала в одиночестве, потому что слишком долго он там задерживался, особенно перед самой сдачей проекта. Приходил усталый,
«Я так скучала» — она придвинулась, и обняла его напряженное, бледное тело. Горячий, как и всегда. Как всегда вкусно пах. Собой.
Девушка пыталась его гладить. Сухими губами дотрагивалась до кожи груди, в которую упиралась. А он гладил её по голове. И, почему-то, ей страшно было даже поднимать глаза. Почему-то. Дрожащей рукой она потянулась к его ширинке. Нервно сглотнула. Он хочет этого? Он… не против?
Не останавливал. Его взгляд казался ей спокойным и позволяющим, хотя она видела его мельком, боковым зрением. Послышался звук расстегивающейся молнии на штанах. Везде горячий. Фастер опустила вниз плотную ткань трусов, и взяла в ладонь половой орган, который становился плотным у нее в руках. Немного его сжимала, двигала на нем кожу, пока сердце тяжело стучало в висках.
Он продолжал гладить. Длинные пальцы зарывались в тонкие, мягкие, густые волосы.
Она вновь нервно сглотнула. Опустилась вниз, и почувствовала, как молодой человек чуть приподнялся, и оперся спиной на высокое изголовье кровати. Откинул голову и прикрыл глаза. Тяжело дыша, Эмма коснулась губами головки члена, затем зажмурилась, и попыталась втолкнуть в себя ствол как можно глубже.
Штайнер слегка насаживал её на себя. Но не давил. Зрачки метались под закрытыми веками.
Она обхватывала половой орган губами, который не помещался полностью у нее во рту. Хотя Фастер старалась — не помещался. Доносились разрозненные, хлюпающие звуки. Он глубоко скользил внутри, в горле, и девушка чувствовала, как на ней выступали мурашки. Как все внутри завязывалось в узел. Между ног становилось влажно, половые губы опухали и прилипали к ткани хлопковых трусов.
«Достаточно» — тихо сказал мужчина, и немного отстранил Эмму от себя. Железными руками взял под плечи, и подтянул к себе. Положил на кровать, лицом вниз, и тут же оказался сверху.
Ресницы дрожали, меж губ проходила тонкая ниточка слюны. Она чувствовала, как он задирал ей сарафан. Как трогал пальцами ягодицы, и приспускал бельё до коленей. Чувствовала, как медленно протискивался внутрь толстый член, и становилось так приятно, что закатывались глаза. Зубами Фастер хваталась за подушку, чтобы сдержать тяжелые стоны. Глубокие проникновения, медленные, и сладкие. Она видела, как впереди на кровать падали пряди его волос. Слышала резкое дыхание. Он сжимал в кулаке одеяло.
Много. Горячо. Любимый рядом, слишком близко. Внутри неё. От его движений тело содрогнулось в долгом спазме, из-за оргазма темнело в глазах. Через несколько минут хлюпающие звуки начали становиться громче и беспорядочнее. Сперма затекала все глубже и, не помня себя, девушка схватилась за его штаны, и попыталась притянуть его к себе. Слишком приятно. От собственных движений и реакций становилось стыдно, Эмма зарылась лицом в подушку, и была счастлива, что сейчас он не видел её смущенного, потерянного, красного лица.