Отрави меня вечностью

Айдарова Олеся

На месте первого в её жизни настоящего вампирского укуса остались две аккуратные дырочки, которые ныли и затягивались прямо на глазах. Немного тянуло вены, но ощущения были терпимыми.

— Спасибо, Герти. Ты смелая, — лицо вампира будто слегка расслабилось, а радужки стали слегка розоватыми. — Я обещаю, что это будет редко.

Герти же в это время прокручивала в памяти мельчайшие подробности этой их новой близости. Каждое его слово. Каждое прикосновение. И ей захотелось, чтобы это повторилось

снова.

Ларс шумно выдохнул и нахмурил брови.

— Наверное, я сделала что-то не так? Что не так… подумала?

— Не знаю… Время покажет, принцесса…

Однако через секунду задумчивость улетучилась с его юного лица. Ларс откинул со лба чёрную прядь и открыл отложенную ранее книгу:

— Займёмся танским. Разберём одну историю… О том, как ваш Тёмным обрёл свою жену. Кстати, анты называли бога мёртвых Аидом.

Глава 9. Таинственное вещество

Весна медленно, но верно брала своё. В коридорах и переходах замка, благодаря сложной системе вентиляции, носились запахи мокрой земли и молодых листочков.

Прямо перед единственным выходом наружу был сад. Достаточно большой, хотя и весьма бестолково устроенный. Работали в нём все желающие. И каждая жительница замка, во избежание разногласий, возделывала свой уголок по собственному усмотрению.

Как успела узнать Герти, были такие уголки у Вилмы, рыженькой Альбертины, 36-летней Клары, Бенедикты старшей, уже покойной. Даже Мирра в прошлом году успела облагородить собственную клумбу. На которой, по слухам, она оставила только белые цветы.

«Должно быть, в знак почитания Светлых».

Мирру во всех делах неизменно сопровождала Агна, и для Герти оставалось загадкой, как эта тихая девушка не ссорится с племянницей жреца, любящей покомандовать?

Дома Герти не занималась садом. Все эти цветочки и травки любила Ханна. Она читала трактаты о декоративных растениях, знала множество их названий и особенностей ухода. Из каждой поездки мать привозила подписанные мешочки с семенами и свежие черенки, упакованные особым образом.

«Из той, наверное, тоже везла,» — Герти тяжело вздохнула. Она окинула взглядом сумеречное небо, как делала всегда, когда вспоминала маму, и шагнула внутрь узкой липовой аллеи. «Летом липы зацветут, и буду чудесно пахнуть. Поскорее бы тёплые деньки, как хорошо здесь станет!»

Не то, чтобы Герти свыклась с мыслью, что проведёт остаток своих дней в уединённом замке, в качестве помощницы и пищи для неувядающего Ларса. Просто научилась не думать об этом каждую минуту. Кроме того, ей почему-то казалось, что такое положение вещей — не навсегда.

Слева кто-то всхлипнул. Герти обернулась и увидела Бенедикту младшую. Та сидела на скамейке из мрамора и шмыгала носом, утирая лицо белеющим в сумерках платком.

— Что-то

случилось? — Герти вовсе не хотела лезть в душу приятельнице, но надо было как-то утешить молодую женщину.

— Мне её не хватает. Это её палисадник, — Бенедикта вяло махнула рукой.

— Бенедикты старшей? Я тоже была обескуражена, когда она внезапно заболела и ушла в иные миры, — Герти вздохнула. Слишком много смертей случилось в её окружении за последние полгода. — Сколько прошло уже? Почти месяц? Я запомнила, потому что Ларс как раз после этого куда-то уехал.

На самом деле, вампиры не уезжали, а уходили. А вернее даже уползали из замка, пересекая скалистые горные массивы. Но всем, в том числе и Герти, было удобнее наделять их человеческими привычками, и считать, что господа «пребывают в отъезде».

— Да. А мне так грустно, — Бенедикта приложила к носу платочек. — Я намерена продолжить возделывать её сад. Хотя раньше это занятие казалось скучными. — Она улыбнулась сквозь слёзы своей милой улыбкой с маленькими ямочками.

— Вот и славно. Это хорошее дело. Если хочешь, я помогу.

Бенедикта согласно кивнула.

— Отстань, я сказала! — крикнули у входа.

— Агна опять ругается, — Бенедикта и Герти повернули головы к замку, откуда быстро и зло шагала блондинка.

— Ну же, не будь букой, — Кай хохотнул. Он преследовал её, намеренно делая вид, что отстаёт. — Скучно же. Сыграй со мной в догонялки.

— Некогда мне играть. Мы что — дети? — Агна резко остановилась, отчего её юбки закрутились вокруг коленей. — Тебе третья сотня пошла, вампир! Правду пишут в «Наставлениях»: безделье развращает.

— Ну же, Агна, какое безделье? Вчера ты вымыла полы в семи комнатах. А позавчера вычистила у Латгард все сковороды. Ты заслужила отдых! — Кай так широко улыбался, что это было заметно даже в сгущающихся сумерках.

— Ты следишь за мной, тварь?

— Эй-ей, прояви немного почтения, — улыбочка Кая сдулась.

— А то что? — отчеканила Агна.

— А то выясню секрет твоей стойкости, — сверкнул глазами вампир.

Агна не смогла сдержать торжествующую усмешку:

— Мой секрет в твёрдой вере. Тебе не понять.

— Осторожно, я не намерен терпеть оскорбления, — он схватил её за руку и рывком подтянул к себе. — Я хочу твою кровь.

— Можешь пить сколько хочешь. Можешь выпить до капли! Я… не стану твоей, — процедила гордячка.

Кай прижал к носу её руку и вдохнул через ткань запах кожи.

— Что ж… ты сама напросилась.

«Он… поцарапал её?»

Агна прокричала:

— Придурок! Что ты наделал? — она присела на корточки и начала что-то искать на земле руками. — Как теперь собрать их?! Ничего не вижу в этой темноте…