Отравители из Тиссо
Шрифт:
Тридцать девять семей из Минамата выиграли дело, но не победили. Конечно, компенсация лучше, чем ничего, и больные 14 лет добивались ее. Однако вердикт не коснулся ответственности «Тиссо» за загрязнение среды.
— Мы не хотим говорить: «победа», потому что в разных концах Японии заводы по-прежнему отравляют воду и почву, загрязняют воздух, — сказал после суда Эйдзо Ватанабэ. — За победу предстоит бороться, и не в одном Минамата, а везде, где гибнет природа и страдают люди.
Суд в Кумамото кончился. Но не кончилась борьба жителей Минамата против «Тиссо». Компенсации добивались «новые» больные, у кого «болезнь минамата»
Борьба продолжается
— Суд — это не более чем торги, где власти, прикрываясь законом, сбивают цену за жизнь и здоровье людей, — сказал Тэруо Кавамото, руководитель так называемой «Группы прямых переговоров с «Тиссо», которая образовалась в Минамата в октябре 1971 года.
Вы помните, что «Комитет взаимопомощи больных» — в него входили жители Минамата, у кого отравление ртутью официально признали до декабря 1959 года, — распался в 1969 году. Часть его членов подала на «Тиссо» в суд, а остальные положились на обещание корпорации полюбовно разрешить вопрос о компенсации, прибегнув к посредничеству правительственной комиссии. В том, что правительство капиталистов — это организованный обман, доверчивые жители Минамата убедились довольно скоро. Комиссия из чиновников министерства здравоохранения не стала утруждать себя изучением дела. Она попросту предписала больным удовольствоваться суммами, назначенными «Тиссо»: от 3 до 4 миллионов иен в зависимости от степени заболевания. Предписание комиссии возмутило больных: денег корпорации хватало на жизнь в течение 2–3 лет при условии, что больные не будут лечиться. И они отрядили в Токио 16 представителей — искать правду.
Особенно долго заниматься заведомо пустыми поисками больным не позволили. Когда они расположились на тротуаре у входа в министерство здравоохранения — вовнутрь больных попросту не пустили, — явилась полиция и арестовала 13 человек. Троих полиция оставила на свободе: прибрать с тротуара обрывки плакатов, привезенных из Минамата и растоптанных полицейскими. «Тиссо» увеличила суммы компенсации на 500 тысяч иен, а правительственная комиссия предупредила, что если больные посмеют приехать в Токио еще раз, то предложенную корпорацией компенсацию им придется потратить на защитника в суде по делу о беспорядках, устроенных в министерстве здравоохранения.
Никаких посредников, самостоятельные прямые переговоры с «Тиссо» о полной расплате со всеми больными, независимо от времени, когда недуг поразил их, и открытая борьба с корпорацией в случае отказа от переговоров, провозгласила «Группа прямых переговоров с «Тиссо». Движение становилось все более организованным и зрелым.
После того, как в 1969 году правительство заявило, что «болезнь минамата» — результат отравления ртутью, сброшенной предприятиями вместе со сточной водой, жители поселка, у которых наблюдались симптомы болезни, стали обращаться в медицинскую комиссию префектуры с требованием официально признать наличие у них отравления. Сертификат, удостоверявший «болезнь минамата», позволял надеяться на денежную помощь.
«Тиссо» категорически отвергала любые денежные претензии. С пуском на заводе фильтровальной установки, то есть с декабря 1959 года, «болезнь минамата» перестала существовать, утверждала корпорация. Недуг «новых» больных вызван не ртутным отравлением, и пусть заботу о них берет на себя государство, стояла на своем «Тиссо». Поэтому
В соответствии с соглашением о «денежных подарках» рыбаки, оставлявшие промысел, могли наняться на работу в «Тиссо». Тэруо Кавамото сделался учеником в карбидном цехе завода. До рабочего он так и не дорос. После первой же забастовки его уволили. Кавамото поступил в медицинское училище и в 1962 году был зачислен санитаром в больницу при заводе в поселке. Здесь-то он и познакомился с неприкрытым произволом в отношении жертв «болезни минамата». Врачи не только не признавали у пациентов эту болезнь, хотя симптомы были налицо. Поставив вымышленный диагноз, врачи и лечили согласно ему, то есть, по существу, убивали людей.
Заболел и в мучениях умер отец. Кавамото сам доставил тело отца в городскую больницу Кумамото для вскрытия. Акта патологоанатомического анализа Кавамото не получил. Он обратился к руководству больницы, к мэрам Кумамото и Минамата. Тщетно. Кавамото написал в Японскую ассоциацию защиты прав человека. «Обладаю ли я правом знать, отчего умер мой отец? — спрашивал ассоциацию Кавамото. — Я полагаю, что такое элементарное и непременное право у меня есть. Так почему больница не извещает о причине смерти отца?»
Ассоциация на письмо не откликнулась. Видно, там вдоволь посмеялись над наивным Кавамото. Сообщить о том, что «болезнь минамата» повлекла смерть отца, значило обвинить власти во лжи и в холуйстве перед «Тиссо». Ведь медицинская комиссия префектуры не нашла оснований для выдачи отцу сертификата, удостоверяющего «болезнь минамата». В это время Тэруо Кавамото почувствовал, что заболел сам. «Бороться с «Тиссо» и послушными ей властями — единственный путь добиться справедливости и продлить себе жизнь», — пришел к выводу Кавамото.
Кавамото проработал на заводе недолго, и весь его опыт антимонополистической борьбы исчерпывался участием в одной забастовке, однако Кавамото успел понять: только объединенными усилиями можно сломить сопротивление предпринимателей. Возвращаясь с дежурства в больнице, Кавамото садился на мотоцикл и отправлялся к больным — в Минамата, в окрестные поселки и деревни, Не везде открывали ему двери, не в каждой семье соглашались примкнуть к нему — извечный страх перед властью и неверие в собственные силы сковывали рыбаков и крестьян.
Но Кавамото не отчаивался. Он приходил еще и еще. «Страшась одной беды — кары властей, мы впадаем в худшую беду — умираем заживо», объяснял Кавамото боязливым. «Никто не знает, каковы его силы, пока их не испробует», — убеждал он нерешительных. И Кавамото создал наконец организацию, которая назвала себя «Группой прямых переговоров с «Тиссо».
Декабрь 1971 года выдался холодным и ветреным. Стыли грудь и спина под рыбацкими куртками и под хаори — короткими накидками. Коченели руки. Деревянные гэта не защищали ноги от зимней слякоти. Тэруо Кавамото и его друзья, казалось, не ощущали стужи. Стройной колонной двигались они по токийским улицам в самый центр города, в деловой квартал Маруноути к зданию корпорации «Тиссо». Ветер тяжело хлопал рогожным полотнищем флага, что нес Кавамото. Такой флаг был в старину знаком крестьянского восстания.