Отравительница (Трилогия о Екатерине Медичи - 2)
Шрифт:
Она прошла в покои короля и, отпустив всех приближенных и убедившись, как обычно, в том, что их не подслушивают, рассказала Карлу о плане, разработанном его братом и Гизами.
Карл онемел от страха. На его губах выступила пена, глаза испуганно выпучились.
– Мой дорогой, - успокаивающим тоном произнесла Катрин, - иногда ты проявлял некоторую ревность к брату. Ты думал, что я люблю его сильнее, чем тебя. Если тебя снова посетит эта нелепая мысль, вспомни следующее: я знаю, как ты любишь адмирала; я знаю, что ты восхищаешься этим человеком; я выдала тебе замысел Генриха, чтобы ты мог пресечь его и спасти твоего друга.
Тело
Катрин продолжила:
– Теперь ты все знаешь, верно? Ты не будешь думать, что тобой пренебрегают. Я люблю всех моих детей. Я забочусь только об их благе. Но ты не просто мой сын: ты - король.
– О, мама!– сказал он.– Мама!
Карл заплакал.
Она обняла его, и он закричал:
– Я прикажу арестовать Генриха за это! Я отправлю его в тюрьму Винсенн.
– Нет, нет, мой дорогой. Ты не должен этого делать. Ты должен быть умным. Пусть они построят крепость в Сент-Клоде. Потом ты сможешь распорядиться о том, чтобы ее разрушили, потому что ты решишь запретить потешное сражение. Ты скажешь, что устал от подобных забав и намерен устроить какой-нибудь новый маскарад... задуманный тобой. Понимаешь, это будет мудрее. Так бы поступила я. Пока они заняты приготовлениями, они не строят новых планов. Ты сможешь быть уверенным в том, что адмирал в безопасности.
Карл схватил руку Катрин и поцеловал ее. Катрин с облегчением вздохнула. Она решила эту проблему. Королева-мать вернулась в свои покои и написала письмо Элизабет Английской с предложением заключить брак между королевой Англии и младшим сыном Катрин Эркюлем; также она написала Жанне Наваррской и напомнила ей о союзе между ее сыном и дочерью Катрин, которого когда-то давно желал Генрих Второй. Она попросила Жанну явиться ко двору с Генрихом Наваррским.
Как противно иметь дело с непослушными детьми!
– Что?– закричал самовлюбленный маленький Эркюль, герцог Аленсонский.– Ты хочешь женить меня на английской девственнице! Она годится по возрасту мне в матери.
– Она достаточно богата, чтобы стать твоей женой.
– Я не желаю слышать о ней.
– Будь благоразумным, мой сын.
– Мама, я умоляю тебя пересмотреть этот вопрос.
– Я уже тщательно рассмотрела его. А ты? Подумай! Корона... английская корона станет твоей.
Он был несдержан, высокомерен, обожал всяческие интриги. Она отвезла его в Амбуаз и сделала пленником. Этот своевольный мальчик может погубить какой-то выходкой его предполагаемый брак с английской старой девой.
– Сейчас, когда мой маленький лягушонок надежно заперт в Амбуазе, сказала Катрин королю, - я должна заняться замужеством Марго.
Приняв дочь в своих покоях, она сообщила девушке имя ее будущего мужа; глаза Марго засверкали презрительно и испуганно.
– Я... выйду за Генриха Наваррского? За этого дикаря!
– Моя дорогая дочь, не каждая принцесса получает шанс стать королевой.
– Королевой Наварры!
– Твоя двоюродная бабушка была умной и красивой женщиной, известной писательницей, и она не стыдилась этого титула.
– Тем не менее я презираю его.
– Ты свыкнешься с этой мыслью.
– Никогда.
– Когда ты возобновишь знакомство с твоим старым другом, ты полюбишь его.
– Он никогда не был моим другом, никогда не нравился мне. Я не выношу его. Он наглый сластолюбец.
– Моя дорогая дочь! В таком случае,
Марго заставила себя преодолеть страх и дерзко ответила матери:
– Мне помешали выйти замуж за единственного человека, которого я хотела видеть моим супругом, поэтому я заявляю о своем праве выбрать себе мужа самостоятельно.
– Ты глупа, - сказала Катрин.– Не думай, что я потерплю твои капризы.
– Я - католичка. Как я могу выйти замуж за гугенота?
– Возможно, мы сделаем из него католика.
– Я думаю, что должна выйти за него именно потому, что он - гугенот; тогда гугеноты смогут сражаться вместе с католиками против Испании.
Катрин вздохнула.
– Моя дочь, политика страны может меняться ежедневно. То, что верно сегодня, завтра может быть неприемлемым. Откуда я знаю, кем будет Генрих Наваррский - католиком или гугенотом? Могу ли я знать, что потребует от него Франция?
– Я ненавижу Генриха Наваррского.
– Ты говоришь, как глупая девчонка, - сказала Катрин и отпустила дочь. Королева-мать не сомневалась в том, что в конце концов она сломит упорство девушки.
Марго отправилась в свою комнату и легла на кровать; ее глаза были сухими, но душу переполняла грусть.
– Я не сделаю этого! Не сделаю!– Повторяла она, обращаясь к самой себе. Но Марго не могла выбросить из памяти холодные глаза матери; она знала, что желания Катрин всегда осуществляются.
От Катрин потекли письма в Ла Рошель, бастион Жанны.
"Вы должны приехать ко двору, - писала королева-мать.– Я очень хочу видеть вас. Привезите ваших детей - они дороги мне, как мои собственные. Уверяю вас - ни вам, ни им никто не причинит вреда".
Жанна думала о тех годах, когда ее любимый сын удерживался вдали от матери. Неужто она позволит ему снова шагнуть в ловушку? Она не могла забыть то, что произошло с Антуаном. Он был ее дорогим любящим мужем; семейная жизнь приносила им радость; затем однажды пришел вызов ко двору; Антуан уехал, и вскоре появились недобрые слухи; он быстро поддался обаянию Прекрасной Распутницы, чего и хотела Катрин. После этого он даже поменял веру. Казалось, будто клыки змеи вонзились в него, но не для того, чтобы убить, а чтобы отравить особым ядом, который Катрин приберегала для слабых людей. Генрих, сын Жанны, был молод и слишком восприимчив к чарам красивых женщин. Катрин, несомненно, собиралась проделать с ним то же самое, что и с его отцом.
Жанна села и написала письмо королеве-матери.
Мадам, вы сообщили, что хотите видеть нас без всякого злого умысла. Извините меня за то, что, прочитав ваше письмо, я испытала желание засмеяться. Вы пытаетесь устранить страх, который я никогда не испытывала. Я не верю в то, что вы едите младенцев... как говорят о вас люди.
Катрин читала и перечитывала это письмо.
Они были врагами - она и королева Наварры - со дня их знакомства. Катрин всегда ощущала смутную ненависть этой женщины, выходившую за пределы обычного раздражения, вызванного несходством их характеров. Катрин всегда испытывала тревогу, думая о Жанне. Она хотела видеть ее мертвой; в любом случае Жанна входила в число людей, устранения которых желал герцог Альва. Она была опасна, ее кончина, несомненно, обрадует короля Испании. "Я не верю в то, что вы едите младенцев... как говорят о вас люди". Возможно, когда-нибудь Жанна поймет, что репутация Катрин вполне заслуженна.