Отравленная роза
Шрифт:
— Гарри должен приехать послезавтра, — ответил за нее Рон, по-дружески кладя руку на мое плечо, — а Джинни наверху, в комнате, пойдем, всё равно надо твои вещи отнести, — сказал он, беря сундук и немного краснея от его тяжести.
— Через час ужин, — произнесла Молли, протирая тарелку фартуком. — Рон, оставь это дело.
Молли достала из кармана юбки волшебную палочку и сундук исчез. Сверху донесся недовольный возглас:
— Ма-а-ам!
Я слышала, как скрипят ступени, и кто-то несется сверху на
— Мам! Будь осторожнее, когда перемещаешь вещи, сундук чуть не приземлился мне на ногу! Ох, Гермиона, привет.
Девчонка Уизли заключила меня в быстрые объятия.
— Джинни, извини, я немного не рассчитала траекторию перемещения, — оправдалась женщина.
— Осторожнее, так и убить можно, папа еще не пришел?
Молли обернулась посмотреть на большие часы, пристроенные в неустойчивом равновесии на стопке выстиранных простынь в корзине для белья, стоявшей на другом конце стола от неё. Странные часы, надо сказать, аж с девятью стрелками: на каждой из стрелок было написано имя кого-нибудь из семьи Уизли. Сейчас все стрелки указывали на смертельную опасность.
— Я думаю, он будет с минуты на минуту, милая, — немного беспокойно отозвалась она.
Мы втроем отправились наверх. Не знаю, почему меня поселили в комнате с Джинни, ведь были свободные, наверное, это традиция. В одном из углов спальни я обнаружила небольшую паутинку, меня едва не передернуло. Я слишком чистоплотная для подобного места, придется терпеть это безобразие еще несколько дней. Мы засели в комнате, а Рон открыл упаковку Берти Боттс.
— Рон, твоя мама сказала, что через час ужин, — предупредила я.
— Ой, Гермиона, прекрати, ты только приехала, а уже начинаешь меня учить, — отмахнулся тот с кислой миной, засовывая в рот конфету.
Я вдруг поняла, что произнесла это предупреждение ненамеренно. Всё правильно, Грейнджер — несносная зазнайка. Джинни села писать письмо, наверное, своему парню, а Рон притащил шахматы. Он искоса посмотрел на сестру, но ничего не сказал. Насчет логических способностей Гермионы я не знала, и как часто они играли с Уизли? Если она играла хорошо, то у меня будут проблемы, я совершеннейший профан в игре.
— Я удивлен, что ты согласилась сыграть со мной партию, соскучилась по проигрышам?
— Нет, Рон, я прочитала книгу по ведению игры, а так же там было описано как предугадать ход соперника.
— Вечно зарываешься в книги, здесь они тебе не помогут, — произнес он с усмешкой, приказывая своей белой пешке сделать первый ход.
Я наблюдала за тем, как его ладья стаскивает с места моего коня и возвращается на место. Хоть я обязана была проиграть, но азарт — моя слабость. Я надула щеки и скрестила руки на груди.
— Твой учебник не помог, правда? — ехидно
Я насупилась еще больше. Победная гримаса на лице с веснушками и… Шах и Мат. Я недовольно встала с места, задев коробку с поверженными фигурками, которые рассыпались на полу и теперь гневно махали мне кулачками. Уизли в который раз положил мне руку на плечо и самодовольно улыбнулся. Я что ему «свой парень»?
— Ну, Гермиона, надо уметь проигрывать.
Я фыркнула.
— Хочешь, я могу подучить тебя, если ты мне будешь давать списывать свои эссе по зельеварению в этом году.
— Еще чего, — недовольно произнесла я.
— Рон, единственная вещь, в которой ты можешь превзойти Гермиону — это шахматы, — подала голос Джинни, которая исписала уже третий пергамент. — Так что особо не задавайся.
— Мелких не спрашивали.
Два рыжих подростка смерили друг друга уничтожающими взглядами.
— А тебе впору любовные романы строчить. Опять пишешь Дину? Интересно о чем можно рассказывать каждый день, да еще и на трех страницах мелким почерком? — съязвил парень.
— Не твоё дело, — буркнула она, нахмурившись.
На лице Рона было написано недовольство — явная опека за младшую сестру, ревность.
— Дети, ужин готов! — послышался голос снизу.
Создавалось впечатление, что говорящий человек находился в этой комнате, так как слышимость была невероятная.
— Пошли, а то остынет, — сказала Джинни, обращаясь ко мне, намеренно игнорируя старшего брата.
Она ушла вперед.
— Чего это с ней? — шепнул на ухо Рон.
— Я думаю, что ей не нравится, что ты лезешь в её дела, — совершенно серьезно сказала я.
— Но я не лезу…
— Ты в этом так уверен?
— Как это забавно и восхитительно! — с восторгом говорил Артур, рассматривая, как на абсолютно черной кружке вырисовываются щенята. — Гермиона, ты не скажешь мне, как это действует?
Та самая вещь, о которой писал Рон. И действительно, как она работает?
— Я думаю, она обработана каким-то составом, на который действует температура, и он становится прозрачным, открывая картинку, — рассудила я с умным видом. — Я знаю ровно столько, сколько и вы, мистер Уизли.
Это и так было очевидно…
— Артур, отстань от неё, дай девочке поесть спокойно, — строго пожурила миссис Уизли.
Я наблюдала, с какой любовью отец семейства крутит в руках кружку – похож на обезьянку с часами. Магглолюб, как и говорил Люциус.
— Мне кажется, отец даже спит в обнимку с этой кружкой, — негромко сказал Рон, так, чтобы только мы с Джинни услышали.
— Что ты сказал? — спросил Артур, не расслышав издевки.
— Я говорю, как работа, пап? — весело отозвался сын.