Отравленная роза

Anya Shinigami

В любом случае, Аллегра находится, с её точки зрения, в безвыходной ситуации и поэтому отчаялась и превратилась в комок нервов. Сегодня Северус, узрев в ее глазах всепоглощающую ненависть, пожалел её… Его собственная агрессия сошла на нет при виде её неконтролируемых всплесков ярости…

— Я назначил ей отработку до конца недели: с ужина и до отбоя.

— Наверное, это правильный ход, понаблюдай за ней, по мере возможности не ругайся, психика девушки совершенно нестабильна, – согласился Дамблдор, массируя переносицу. — Не думаю, что она теперь будет лезть на рожон в спорах с тобой.

– Я как раз именно в этом и не уверен, сегодня было только показательное выступление. Мне показалось,

что она не просто так сорвалась сегодня. Словно я в чем-то виноват – эта ярость была направлена не на Пожирателя Смерти, а именно на меня.

— Что ж, тебе есть над чем поразмыслить.

И действительно, иногда казалось, что она наблюдает за ним, испытывает. Он

вспомнил, когда впервые видел её слезы, её слова по поводу ненависти к Слизерину, намеки на его принадлежность к Темному Лорду… Словно она хотела задеть его лично. Что бы это значило?

Северус начал припоминать метаморфозы её поведения с начала поступления в Хогвартс. Он часто ловил на себе её взгляды, они отнюдь не были полны уважения. В них было презрение, какой-то неопределенный негатив. Что он мог сделать ей? Он углубился дальше в свои воспоминания: ребенок, маленькая девочка, открывшая ему свое сердце странной детской любовью. Наивная, робкая, застенчивая…

Неужели она до сих пор помнит эти чувства? Определенно – это бред, ведь Аллегра даже не узнала его спустя несколько лет… Или это был обманный маневр? В ребенке не может быть столько хитрости, он бы наверняка заметил её влюбленность.

Как дитя, подросток, а затем – девушка могла пронести сквозь годы это странное бремя, любить мужчину вдвое старше себя? Ничем себя не выдавая, она просто существовала в школе, отгораживаясь от факультета и друзей, не считая нескольких гриффиндорцев.

Могла ли Распределительная шляпа ошибиться? Если да, то как ребенок с иными помыслами и талантами попал на Слизерин? Чистокровность не могла перебороть все таланты. Ей место на Рэйвенкло, определенно, это более чем просто предположение. Снейп с подозрением взглянул на неподвижную шляпу в одном из стеклянных шкафчиков Дамблдора…

Он копался в мыслях, стараясь организовать и упорядочить всю информацию об этом странном «экземпляре», разложить по полочкам разума. Он знал ее практически с пеленок. Может, кровь вейлы послужила катализатором странной перемены характера? Эти существа наделены рядом способностей, которые редко передаются по наследству ребёнку вейлы и мага, однако оказывают специфическое влияние на характер. Мысленно перебирая всех потомков вейл, Северус отмечал у каждого «дар управления». Эти волшебники с легкостью подчиняли себе людей, но обычно причина крылась в незаурядной внешности, благородной стати, красоте. При этом Аллегра – обычная девушка, симпатичная, не привлекающая к себе внимания, лишь подросток. В ней будто не проявился этот дар предков. Раздумья не приводили к приемлемым результатам; ни замкнутого круга, ни тупиков – сплошной рассеянный туман без вопросов и ответов.

* * * Этим утром Хогвартский домовик снова появился в пока еще моей комнате, в его руках находилось новое письмо от директора. Предположение о том, что произошедший вчера эпизод был известен ему, наводило на интересные мысли. О чем он хочет поговорить? Неужели Снейп выложил Дамблдору мои слова насчет Темного Лорда? Нет, это не может быть правдой, это просто невозможно! Северус не мог сдать меня, он же Пожиратель!

Встреча была назначена после ужина перед отработкой, и это дало мне немного времени для рассуждений. На уроках я была словно зомби, отгородилась от всего мира непрошибаемым барьером из догадок, погрязла в нескольких не укладывающихся в общую картину фрагментах мозаики. За невнимание с меня сняли несколько баллов на маггловедении,

но это пустяки, я так и пропадала в лабиринтах разума. На обеде ко мне подошла Гермиона:

— Ты жива? — с безобидной иронией спросила она.

— Снейп вряд ли сделает что-то своим, — с хилой улыбкой ответила я. — Однако отработки избежать не удалось.

— Он снял с нас сегодня кучу баллов.

— Прости, Гермиона, это все из-за меня. Я всего лишь хотела как лучше, а получилось как всегда… — со вздохом пожаловалась я, отодвинув от себя полупустую тарелку с едой.

— Не стоит, это было весело. Весь Гриффиндор пребывает в приятном шоке от вчерашних зелий, ты теперь наш герой! Новости разлетелись очень быстро, — восторгалась Гермиона, вызвав у меня слабую улыбку.

— Значит, это того стоило.

— А что ты сказала Малфою, что он побелел как будто мантикору увидел?

— Да так, кое-что из известных мне тайн, напрямую связанных с ним. Небольшой шантаж, — соврала я.

— Если бы Снейп не пришел, вы бы, наверное, дуэль устроили, мы все уже схватились за палочки…

— Да, признаться, я немного переборщила, но, слава Мерлину, все обошлось, — невесело сказала я и ненароком взглянула на преподавательский стол.

Дамблдор следил за мной. Неужели нашел способ беспрепятственно проникать в мои мысли, да еще и так чтобы это было незаметно? Было бы досадно. Быстро переключив мысли на учебу, я придала выражению лица немного добродушия и перевела взгляд на гриффиндорский стол, откуда мне махали Рон, Гарри и Невилл. Я ответила тем же и постаралась заставить себя съесть как-то машинально схваченный с тарелки бутерброд, хотя была не голодна. За последние несколько дней я заметно исхудала, брюки сваливались, а джемпер болтался, как на вешалке. Худые руки аккуратно потянулись за блюдом с курицей и картошкой. Нужно есть, нужно есть, ешь, Аллегра…

Темные круги под глазами тоже достали, но злоупотребление сонным зельем вредно для работы мозга. Дар, конечно, мог бы спасти положение, но сейчас мой образ был призван пробуждать сочувствие. Так надо. Я чувствовала, как голубые глаза следят за мной, словно ожидая чего-то. Но я больше не поворачивалась к профессорскому столу.

Последняя пара была у Снейпа. Ничего хорошего это не предвещало, однако он вел себя как всегда строго, деспотично. Тишина, какой не бывало ни на одном уроке, делала его голос единственным звуком, отражавшимся от стен кабинета зельеварения. Нотки бархата изредка прослеживались из-под маски резкости и остроты. Он заполнял свой тембр негативом, остро влиявшим на сознания учеников, заставляя подчиняться, слушаться. Поддавшись размышлениям, я забыла как зла на него, как сильно хочу отомстить за пощечину, пропала в мужественной хрипотце, пропала в черных глазах, которые не были красивы, но, в то же время, обладали какой-то невероятной притягательностью. Иные бы и не заметили, но только не я…

Этот сумеречный взгляд без отражения вытягивал из меня последние силы злиться. Крепкий черный чай, тон полуночи, эти глаза безучастно обводили студентов, склонившихся над котлами. Как я могла позволить этому человеку ударить меня? Снова рассудок заволокло обидой, которая превращала любовь в оружие, взывая к греховному желанию мести, раскатами разливающемуся от головы до кончиков пальцев. От воспоминаний о вчерашнем вечере бросало в жар, лицо пылало, покрываясь испариной. Однако злоба снова затихала, оставляя в сознании только его голос, исполненный непередаваемыми интонациями, паразитами проникающими в сердце, способными лечить и калечить. От любви до ненависти один шаг, обратно так же, но что делать, когда твоя душа прыгает с места на место, развевая по ветру последние частицы разума и самообладания? Как понять саму себя?