Отравленная роза
Шрифт:
— Это Драко Малфой? — перебила я, прикусив губу от начинающего свой быстрый бег адреналина в крови.
Удивление, она не могла представить себе, что я могу догадаться. Миртл отстранилась, и глазки её забегали, словно от чувства вины.
— Нет это не он… — попыталась переубедить она, но даже с моей патологической неспособностью разбираться в людях, (хотя я научилась уму-разуму за последний год), я могла различить эмоции лжи, потому что сама была лгуньей.
Я улыбнулась, изо всех сил стараясь быть другом этой чудачке, привести её к пониманию.
— Брось, Мирти, я всё знаю, — ласково сказала я.
Призрак сделал задумчивый круг над огромной ванной старост,
— Я буду приходить к тебе почаще, если ты скажешь правду, — продолжила я умасливать посредника передачи. — Ты будешь петь мне…
Сразу стало заметно, как в её глазах загорелся огонь, если это применимо к умершим.
— Питер, ты такой настойчивый, — глуповатым голосом произнесла девочка; смущенно поправляя очки, она приблизилась и снова села на бортик ванны. — Ты обещаешь никому не говорить?
— Могила, — сказала я, защелкнув рот на иллюзорную молнию.
— Да, это Драко, он очень хороший мальчик и не стесняется своих эмоций… — мечтательно произнесло привидение, потом словно вернулось в реальность и стало оправдываться: — Ты не подумай, он просто мой друг.
Я задумалась. Как сформулировать просьбу, чтобы она снова не психанула и не послала меня куда подальше.
— Миртл, ты бы хотела помочь ему, если бы смогла?
— Да, я при жизни всегда выручала друзей…
— Могу ли я попросить об одной вещи? Драко, он будет тебе благодарен. Ему нужно кое-что передать.
Внезапно, меж прозрачных бровей Плаксы появилась сосредоточенная черточка, она размышляла…
— Нет.
— Что нет? — опешила я, подозревая, что договориться с ней оказывается не так-то просто.
— Если я помогу ему, он больше никогда не будет приходить ко мне и плакать, — отрезала Миртл.
— Я буду к тебе приходить.
— Теперь у меня два друга, и я не хочу терять одного из них, — рассудила она. — Но ты же ведь не совсем друг? — привидение все время пыталось сократить между нами расстояние.
— Не знаю, возможно, помоги ты Драко, я бы стал не просто другом тебе, Миртл, — по-лисьи протянула я.
— Нет, Питер, — взвизгнула она. — Ты же шантажируешь меня!
— Вовсе нет, — со вздохом сказала я. — Просто я хочу помочь Драко.
— Тогда почему ты сам не передашь «это» ему? — соображала девочка, которая сквозь пелену наивности и эксцентричности вовсе не была такой дурой, как казалось на первый взгляд.
— У меня есть на это причины, — грустно произнесла я, взывая к пониманию, и внезапно прозрачная рука оказалась у меня на плече; в глазах призрака светились искорки, да ей наплевать было на Малфоя… Однако уговаривать капризную Миртл было бесполезным занятием. Я уже придумала примерный план действий и без нее.
— Ты отказываешь мне?
— Прости, Питер, я правда не могу, для меня слишком важен этот друг.
— И ты отказываешься помочь ему ради собственной выгоды? Это не дружба, Миртл, это эгоизм, — в последний раз пытаясь переубедить призрака, сказала я и направилась к двери.
— Ты же не принял ванну, Питер! — произнесла любвеобильная Плакса, пожирая меня глазами.
Школьная мантия Гермионы была слегка маловата для габаритов Пэтерсона, однако он был не таким уж крупным мальчиком, и только рукава оказались немного короткими. Хорошо, что я сняла все знаки различия Гриффиндора, прежде чем покинуть башню факультета. Повернувшись к кранам,
— Что-то расхотелось, — буркнула я, подходя к двери.
— Ты ещё придешь? — осведомилась Миртл и попыталась обворожительно захлопать глазками.
«Иди к черту», — пронеслось у меня в голове.
— Несомненно, — холодно кинула я, лишь бы побыстрее отвязаться от разговора.
— Я буду ждать тебя! — радостно крикнула она вдогонку и завыла новый романтический мотив.
*
Облака вырывали клочки яркого солнца с небесной глади. Дул несильный теплый ветер, заставляя забывать о мантиях и безрукавках, раздевая гуляющих по территории Хогвартса учеников до закатанных рукавов рубашек. С трибуны Гриффиндора хорошо просматривался старинный замок, первое место, которое я могла назвать домом, и вопреки изменению сознания, оно было родным. Лучи задорно отражались от окон башенок, переливались в застекленных теплицах профессора Спраут. Туда-сюда носились метлы, играя в дневном свете красными пятнами факультетских спортивных мантий. Рон помахал мне рукой, находясь около ворот; Джинни воспользовавшись его невнимательностью, запустила квоффл прямо в кольцо, получив от пролетающего мимо Поттера похлопывания по спине. Из них вышла бы неплохая пара: лучезарные улыбки, столько огня в глазах, даже не верится, что этот обыкновенный, абсолютно неталантливый мальчик мог пережить смертельное заклятие в раннем возрасте и несколько встреч со своим заклятым врагом. Тёмный Лорд создает вокруг Поттера нужную ауру, делает вид, что заинтересован в его смерти, а пока члены Ордена опекают, защищают Мальчика-Которому-Повезло-Выжить, Волан-де-Морт занимается куда более крупными делами. И всё-таки Поттер для чего-то нужен, ведь Лорд от него не открещивается. Это говорит о том, что судьба гриффиндорца всё равно рано или поздно решится и отнюдь не самым лучшим для него образом.
За год общения с ним, я боялась привязаться, понять и отступить от своей идеологии, я клеймила себя равнодушием, ища в ребятах, как в Гарри, так и в Роне, плохое. Они честные, хорошие и смышленые храбрецы — гордость Гриффиндора. Я не собираюсь кричать о том, что недостойна такой дружбы, и что совесть должна брать верх над моими целями – нет, я всё для себя решила, в этой войне все равно будут жертвы, в этой войне их уже много… Просто я нахожусь по другую сторону баррикад.
Привязываться к ним… я отторгала это понятие, потому что на моих плечах лежит смерть Гермионы Грейнджер. Увы, я уже не имела права на прощение и понимание да и не искала их. Та Авада Кедавра помогла мне не свернуть с пути. Мне кажется, в этом тоже состояла идея Тёмного Лорда. Да, смерть грязнокровки только приблизила меня к нему, потому что все остальные выходы стерлись…
Неожиданно на том конце поля, едва ли не сливаясь с травой, появились спортсмены в зеленой форме. Слизеринцы пришли на десять минут раньше до начала их собственной тренировки и, по-хозяйски оглядывая владения, седлали метлы. Драко оказался вместе с Блейзом в конце процессии. Блейз внезапно посмотрел именно на мою трибуну. Мимолетный взгляд, ничего особенного. Он помахал рукой кому-то, но не мне, на слизеринской трибуне сидел его младший брат, который, в свою очередь, энергично тряс ладонью в воздухе. Хороший мальчик, неиспорченный, грустный и одинокий, однако сейчас на его лице улыбка. Быть может, он принял точку зрения своей семьи? Вряд ли, я не могла смириться до седьмого курса, хотя в «моё время» Волан-де-Морт был лишь легендой о скором возвращении. Лишь после шестого года обучения он по-настоящему возродился…