Отравленная страсть
Шрифт:
Русинова слегка кивнула, губы еле слышно шепнули дежурное приветствие: «Салют». Большие дымчатые очки скрывали ее глаза, но я был уверен, что смотрит она на Ирину. Тонкая фигура изогнулась, одна рука опиралась на раскрытую дверцу, другая придерживала маленькую белую сумочку, свисавшую с плеча.
За прошедшие секунды Женя сделала всего несколько простых движений, но настолько естественных и грациозных, что я понял, из чего состоит очарование.
Глебова тут же взяла меня под руку, плотно прижалась и ласково заглянула в лицо:
– Пора ехать, Тиша.
– Да,
Минут через сорок мы въехали на огороженную территорию, под колесами шуршали мелкие камешки, дорогу обступали старые деревья и густые кусты. Листва сразу поглотила дневной свет, напомнив о скором приближении вечера. Двухэтажный дом, сложенный из полуметровых бревен, вынырнул из чащи неожиданно. Он словно раздвинул боками вековые стволы деревьев и высунулся фасадом на небольшую ухоженную полянку. Здесь обе «Волги» остановились.
– Вот мы и приехали, – провозгласил Юрий Борисович, выбравшись из машины. Он потянул носом, зажмурил глаза. – Что за воздух! Нет, надо почаще сюда выбираться. А то все душные кабинеты, по стройкам да заводам мотаюсь, а там… Этот воздух можно пить, как эликсир, продлевающий жизнь.
С веранды навстречу нам спустился Вадим Евтимов:
– Добрый вечер, Юрий Борисович.
Его жена Светлана изобразила радостную улыбку но осталась сидеть за большим овальным столом под покатым навесом.
– Вадим, сходи к въезду на территорию, запри ворота, – привычным тоном начальника обратился Калинин. – Я попросил, чтобы сегодня поменьше прислуги здесь было. Лишние глаза мне ни к чему. Только одна кухарка будет нам помогать. С остальным справимся сами.
Вадим ушел. Любопытная Шавка повертела мордой и бросилась его сопровождать. Калинин на правах гостеприимного хозяина объяснял мне и Глебовой:
– Там основное здание санатория, мы его только что проехали. Отсюда и не видно, хотя рядом, по тропинке, можно пройти, если калитка открыта. А эта дорожка, – он повернулся в другую сторону, – ведет к баньке. Будет настроение, попаримся. За ней спуск к реке. Там лодка имеется. За домом беседка для шашлыков, а дальше кругом лес. По осени можно поохотиться, тут знатные места. Он открыл багажник, позвал меня:
– Тихон, помоги донести вино. Я коробочку грузинского организовал, в ассортименте. И «Боржоми» захватил. Бери что потяжелее, а я остальное.
– Не беспокойтесь, я все донесу, – заверил я.
– Женечка, твоя сумка осталась на заднем сиденье, – позвал Калинин.
Евгения, направившаяся было к дому, вернулась, небрежно прихватила небольшую дорожную сумку. Рядом оказалась Ирина.
– Надо вас познакомить, – спохватился Юрий Борисович.
– Мы знакомы. – Ирина торопливо прислонилась ко мне и улыбнулась так, как умеют улыбаться только женщины при виде соперницы.
– Заочно, – холодно согласилась Евгения.
Она стояла очень близко, и я видел, как под тонким платьем просвечивают трусики-бикини. Подняв взгляд выше, я обомлел, – темные вишенки сосков в ореховом ореоле легко угадывались
Евгения дождалась, пока улыбка сползла с лица Ирины, с достоинством повернулась. На шее благородно стукнули камешки бус, босоножки зацокали по каменным плиткам, ведущим к дому.
– Бесстыжая, – зло прошипела Глебова. Ее ногти впились мне в руку.
– Это платье я привез. Из Москвы, – точно оправдываясь, тихо сообщил Калинин. – Там индийские магазины «Ганга» открылись.
Он тоже проводил глазами Женю, на лице отражалась мучительная борьба умиления и раздражения. Я наклонился за коробкой, Ирина продолжала цепляться за руку, пришлось объяснить:
– Мне неудобно, Ира.
Я почему-то спешил. Впереди на загоревших икрах подрагивала легкая кромка платья поднимавшейся по ступенькам Жени. Я невольно хотел сократить расстояние, грациозная фигура властно притягивала меня. Сбоку слышалось сопение Ирины. Она ни на шаг не отставала. Даже когда я пошел обратно за «Боржоми», она потащилась следом.
Я выставил бутылки на край стола и одобрил выбор Калинина. Белые и красные грузинские вина, минеральная вода. В таких напитках сложнее замаскировать яд. Лучше, конечно, было обойтись только белым вином, но шашлыки без красного вина – это нонсенс. Кошмар, о чем я думаю! Среди нас присутствует убийца, и в ближайший час может случиться новое покушение, а я беспокоюсь об этикете.
– Теперь пойдемте, покажу дом, – предложил Калинин.
– Пить хочется, – вздохнула Ирина.
– «Боржоми» открыть? – спросил я.
– Лучше вина.
– Я схожу за бокалами, – подала голос молчавшая до сих пор Светлана.
В пустой бокал легко подсыпать несколько бесцветных кристаллов бромциана, тут же щелкнуло в моей голове.
– Сегодня женщин обслуживают мужчины! – бодро заявил я. – Где у нас бокалы?
– Наверное, в столовой, – указала в раскрытую дверь Светлана. – Там есть кухарка.
– Если пить вино, тогда уж пусть принесут легкие закуски, – скомандовал Калинин, располагаясь во главе овального стола. – Распорядись там. – Он небрежно шевельнул пальцами.
– Будет исполнено, наш командир. – Я щелкнул каблуками, приложил ладонь к виску, и, по-армейски чеканя шаг, направился в дом.
Светлана прыснула в ладошку, Ирина радостно рассмеялась. Только Женя, облокотившись о перила, невозмутимо любовалась природой. Или старательно делала вид, но, надо признать, красиво. Я чуть не споткнулся о порог, засмотревшись на изгиб ее поясницы.
В большой гостиной, заставленной креслами и диванами, царил полумрак. Помещение обволакивала тихая инструментальная музыка, лившаяся из расставленных по углам колонок. На стенах красовались огромные головы лося и кабана. Лось с раскидистыми рогами выглядел удивленным, а кабан блестел выпученным глазом и хищно скалил клыки. За распахнутой двухстворчатой дверью в глубине дома угадывался электрический свет и слышалось какое-то движение. Я прошел следующее помещение с большим столом и высокими стульями и оказался на кухне.