Отравленная страсть
Шрифт:
– Тиша, иди сюда.
Мимо распахнутой двери прошли Юрий Борисович с Евгенией. Калинин заглядывал радостно и открыто, а та, ради которой и был устроен этот спектакль, не удостоила сцену даже поверхностным взглядом.
– Тиша, здесь очень мягко, иди ко мне! – Голос Ирина повысила, чтобы даже те, кто не смотрит, могли услышать.
Я прикрыл дверь и зашипел:
– Ну что ты орешь?
– А ты почему все время вертишься около этой профурсетки? – Ирина села, выудила из сумочки зеркальце и что-то поправляла на лице. – Вырядилась, фифа. Все напоказ! Ей только в стриптизе выступать. Шлюха!
– Ира, мы в гостях.
– Не защищай ее, а то я обижусь. Ну хочешь, я тоже лифчик сниму? А что, нет проблем! – Она сунула руки за спину, повела плечами. Потом выдернула бюстгальтер через ворот. – У меня грудь в десять раз лучше. А такие прыщи, – она кивнула в стенку, – только зеленкой мазать.
Я увидел, как чуть-чуть обмякла знакомая грудь под Ириным платьем. Она медленно накрутила бюстгальтер на палец и поверх него игриво стреляла глазками.
Но я мог думать только об одном. Калинин увел Женю в соседнюю комнату, где есть точно такая же широченная кровать. Зачем он объявил перерыв на двадцать минут? Что он будет делать целых двадцать минут наедине с Женей? А чем еще могут заняться мужчина и женщина в спальне, кроме как…?
Я обессиленно присел на кровать. Ирина тут же запустила пальцы мне под рубашку.
О чем я беспокоюсь и переживаю? Если ничего не произойдет сейчас, то потом наступит длинная ночь. Женя будет рядом, всего лишь за стенкой, но в постели с другим мужчиной. Возможно, кровати прислонены к одной стене, и я буду слышать их движения. Я буду здесь, а она там! Она будет на расстоянии вытянутой руки, но… Но в объятиях другого мужчины! Смогу ли я это пережить?
Ирины пальцы расстегнули пуговицы рубашки, ее ладошка гладила мою грудь, скользя по напрягающимся мышцам, как лодочка по волнам.
Ира права. Демонстрация любви – это защита. Я должен выглядеть счастливым! Пусть Женя завидует. Она со старым Папиком, а я с молодой интересной женщиной! Пусть ей будет больно! Так же, как мне.
Ира выдернула рубашку из брюк, ее ладонь просунулась под ремень. Я перехватил запястье:
– Потом, позже. Вся ночь впереди. Идем на веранду. Я еще не пил вина.
Я вырвался из объятий и сбежал по пружинящим ступенькам. На веранде было пусто. Сдвинутые плетеные стулья в беспорядке стояли вокруг стола. Один из стульев был подвинут вплотную к перилам. Там, накинув на плечи пестрый цыганский платок, сидела Евгения. Я узнал ее по бесподобным кудряшкам волос и торопливо принялся застегивать рубашку на голой груди.
Она мельком обернулась, глаза оценивающе скользнули по растрепанной одежде:
– Резвитесь? – Она глотнула воды, пальцы держали бокал за длинную ножку. – Зачем мы сюда съехались в такой странной компании?
Я хотел сказать, что цель поездки выявить убийцу и оправдать ее – Евгению Русинову но тут мой взгляд упал на стол. В душе будто щелкнуло, взметнулась сжатая спираль тревоги.
Что-то было не так!
Я еще не понимал, что именно, глаза лихорадочно метались по столу в поисках причины беспокойства. Вроде все по-прежнему: бутылки, бокалы, тарелки с закусками. Все на своих местах, ничего не добавилось, не прибавилось. Но что-то явно меня тревожило.
И тут я увидел причину наступающего волнения.
ГЛАВА 37
Я смотрел на бокал с красным вином, стоящий
Я всем наливал вино только на одну треть. К тому же люди пили. Другие бокалы остались практически пустыми, а этот отбрасывал рубиновую тень на светлую поверхность стола. Кто-то подлил вино, пока нас не было. Кто? Неужели Евгения? Мы последними покинули веранду, она первая вернулась. Кто еще, как не она, мог это сделать?
Сомнения давили, я переминался в нерешительности, не зная, что предпринять. Проверить вино с помощью железного купороса или лучше вылить? А кроме бокала есть еще две раскрытые бутылки, в которые тоже могли подсыпать яд. Как потактичнее расспросить Женю? Или лучше сделать вид, что ничего не заметил?
Евгения взглянула через плечо и, видимо, по-своему оценила мое смятение.
– Будь проще, – посоветовала она, – не напрягайся.
– Я? Да ничего такого…
– Ты на меня все еще обижаешься?
– Обижаюсь? Не совсем так. Понимаешь, там, в прокуратуре…
– Проехали! Выкинь из головы и забудь. Давай о чем-нибудь другом.
Забыть, стереть из памяти прошедшие дни, вот, оказывается, как надо относиться к неприятному прошлому. Я рад бы, но… Образ любимой девушки, вышедшей из кабинета самодовольного начальника, ее доступная обнаженность, хрупкая беззащитность и холодный циничный взгляд. А еще, комочек нижнего белья в прокурорском кулаке с рыжими противными волосками на пальцах. Я не могу это забыть, Женя!
Но она просит сменить тему разговора. Ну что же.
– Ты сразу спустилась на веранду? – спросил я Женю.
– Я только взяла платок – и на воздух. Здесь лучше.
– Тут никого в этот момент не было?
– Если не считать вашу собаку. Вон она, обнюхивает все закоулки. Такая активная.
Евгения указала на Шавку. Та приняла стойку, ожидая команды, умные глаза внимательно смотрели на меня. Команды не последовало, Шавка вильнула хвостом и продолжила изучение владений.
Я размышлял. Мы с Женей ушли с веранды последними. Потом все разошлись по комнатам. Женя вернулась первой. Вино могла подлить она, либо кто-то другой за то время, пока нас не было. Но кто? Ирина была рядом со мной. Калинин с Женей сразу же прошли дальше в свою комнату. Оставались водитель и секретарша. Мог ли кто-нибудь из них успеть незаметно спуститься? В коридоре ковры, шагов не слышно. Если спускаться медленно, лестница не скрипит, к тому же я не прислушивался. Женя отсутствовала минуты две. Вполне достаточное время, чтобы подлить вино, подсыпать яд и скрыться. Еще остается кухарка. Но она совершенно незнакомый человек, зачем ей убивать Калинина?
Из распахнутых дверей дома донесся настойчивый стук и командный баритон Калинина:
– Эгей! Выходите! Я вам еще не все показал. Послышались приглушенные шаги и голоса. Гости вышли из комнат.
– Наверное, нам тоже надо идти? – спросил я. – Чтобы ничего не подумали.
– Что подумали? Ты боишься своей Иры? – Легкая усмешка приподняла уголки губ. Но в следующее мгновение Женя посерьезнела и отвернулась. – Я здесь уже была и все знаю. Сейчас он покажет бильярдную, затем комнату с охотничьими трофеями и доспехами. Там даже картина висит: «Охотники на привале», как в музее. А еще есть баня. Хочешь все это увидеть? Иди.