Отражение первое: Андерсы? Эвансы? Поттеры?
Шрифт:
– Несомненно.
– Это не возможно, - вскрикнула Амелия.
– Адвокатом может выступать только лицо, имеющее юридическое образование.
– Вам показать наши дипломы?
– Анна брезгливо скривила губы. Снейп и Люпин переглянулись.
– Какой вас интересует, маггловский или магический?
– У вас есть и тот и другой?
– Фадж улыбнулся двум женщинам.
– Да, можете не сомневаться.
– Тогда приступим. Начинайте, Амелия, - Фадж махнул рукой. Суд явно превращался в фарс.
– Так, на счет метки мы выяснили, этот вопрос можно опустить.
– Но, господин министр..., - начала Амелия.
– Я не вижу смысла продолжать говорить об этом, если нет метки, то нет и проблемы, - высказал Фадж.
– У профессора
– Господин министр, - Анна обратилась к Фаджу.
– Да, леди Андерс?
– Я не понимаю, что здесь делает мистер Люпин.
– В каком смысле?
– Господин министр, мистер Люпин был лучшим другом Джеймса Поттера, он, безусловно, очень привязан к сыну четы Поттеров. Неужели кому-то, действительно, могло прийти в голову, что этот человек, - Нарцисса Малфой выделила последнее слово, - будет работать с Волдемортом.
Зал в очередной раз ахнул. Да, что же такое происходит. Малфои не служат Тому-кого-нельзя-называть? Такие мысли мелькали в головах у присутствующих.
– Вы правы, леди Малфой. Это абсурд, - просиял Фадж.
– Прошу суд проголовать о невиновности мистера Ремуса Люпина, - члены суда растерялись. Министр смотрел прямо на них, и что-то такое было в его глазах, что все единогласно проголосовали о невиновности.
– Освободите мистера Люпина.
– Хорошо. Севреус Снейп был упивающимся и сидел в Азкабане после первой войны с...
– Амелия! У Северуса Снейпа нет метки, а это означает, что в Азкабане шесть месяцев сидел невинный человек. Неужели вы думаете, что правосудие не ошибается? Вам напомнить случай с лордом Блеком?
– голос министра стал жестким и холодным. Правда длилась такая метаморфоза всего лишь минуту.
– Я считаю все обвинения обычным наветом злопыхателей. Вот мое решение. Освободить мистера Люпина и мистера Снейпа в зале суда. Принести публичные извинения. Выплатить компенсации в размере полумилиона галеонов каждому за проведенное время в камере и доставленные неудобства. Дело закрыто. До свидания, - Фадж встал со своего места и направился под ошарашенными взглядами к двери.
– Леди Малфой, леди Андерс, не выпьете со мной чаю. Ах, да. Совсем забыл. Профессор Снейп и профессор Люпин восстановлены на работе в школе магии и волшебства Хогвартс. Лорд Малфой и лорд Де Вера останутся в школе еще на некоторое время в качестве наблюдателей и заместителей Северуса Снейпа и Ремуса Люпина. Теперь все. Всего хорошо. Леди, - пропуская перед собой Анну и Нарциссу, произнес Фадж. Дверь за ними закрылась.
– Корнелиус, мы же собирались все сделать по-другому, - рассмеявшись, произнесла Анна.
– Мне не хотелось там сидеть. Это же действительно фарс, не более. Дамблдор совсем потерял разум.
– Да, это было воистину бесподобно, - Нарцисса усмехнулась.
– Вы прекрасный актер, министр.
– Можно просто Корнелиус. Нас ждет чай и пирожные, дамы.
Люпин и Снейп стояли в зале слегка очумелые от подобных выкрутасов судьбы. В принципе, они отделались легким испугом. Не применения вератусерума, ни предварительного расследования не было, а под конец появление в качестве адвокатов двух людей протсо добило обоих.
– Мистер Люпин, мистер Снейп, пройдемте. Нам необходимо оформить бумаги. Сегодня же на ваши счета будут перечислены прилагающиеся вам деньги. В Дырявом котле для вас заказан номер за счет Министерства. Сегодня вечером, 8 часов, министр приглашает вас на ужин в Ла Скала мистера Монтелли.
Оба профессора не успевали удивляться всему происходящему. И только один человек находился сразу в двух состояниях - он был зол и растерян одновременно. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор только что потерпел полное фиаско, и от кого? Сумасшедшего министра, который должен был бы без суда и следствия отправить их в Азкабан, а он без того же суда и следствия их освободил, сняв все обвинения, так еще и обелил Снейпа так, что теперь тот стал очень даже
Глава 42. Такой странный квиддич и примирение старых знакомых
Томас Де Вера сидел за преподавательским столом и наблюдал за Адрианом. Сегодня должен был состояться первый матч по квиддичу. Тайны своей команды Слизерин не выдавал ни под каким предлогом. Так что оставалось ждать только самого матча, чтобы узнать, что же задумали слизеринцы. Том точно прекрасно сознавал, что команда, тренировку которой он видел, это не та команда, которая выйдет через час на поле.
Том отпил из чашки кофе и поверх нее бросил взгляд на Адриана. Мальчик его заинтриговал. Казалось, что юноша пытается объединить в себе по отношению к нему, Тому, симпатию и ненависть. Эта борьба была настолько явной, что притягивала его, Тома, внимание. Адриан был невероятно остроумен, его сарказм был намного острее, чем у Виктора. Юноша был умен и находчив, и, в то же время, очень раним. Том уже несколько дней пытался разобраться, почему юноша его ненавидит. Было ощущение, что он убил кого-то близкого этому юноше. Но часто, когда Адриан забывал о своей ненависти и полностью расслаблялся в его присутствии, Том был на седьмом небе от счастья. Напрягало еще и мелькавшая в глазах юноши боль, старая боль, из прошлого. Том хотел знать о нем все, но боялся спросить, боялся услышать то, что разрушит это хрупкое чувство счастья. Ему было весело и приятно проводить вечернее время в обществе иногда ироничных, иногда веселых и всегда умных семнадцатилетних юношей и девушек. Поразил его и Невилл Лонгботтом, который принял его и простил ему то, что сделал Белла с его родителями. У них был длинный и тяжелый разговор.
«Ретроспектива»
Слизеринцы уже выходили после очередного вечера, проведенного в общества Тома. Невилл чуть приотстал.
– Профессор де Вера, могу я с вами поговорить, наедине.
– Да, конечно, - Том внимательно посмотрел на юношу. Тот был слегка наряжен и чем-то взволнован. Том предложил сесть в кресла у камина. Потом пошел к шкафу и налил два бокала вина. Протянул один Невиллу.
– Возьми, это поможет тебе расслабиться.
– Спасибо. Я не знаю, с чего начать, - Невилл смотрел на огонь.
– Начни с начала, - просто сказал Том.
– Я знаю, кто вы. Знаю, что вы делали долгие годы. Но эти дни… Я узнал вас совсем с другой стороны. Вы умеете смеяться, шутите, учите нас. Вы совсем другой. Не такой как вас нам всегда описывали.
– Невилл…
– Можно, я сначала все скажу. Не перебивайте, пожалуйста.
– Хорошо, Невилл. Я тебя слушаю.
– Когда шляпа на перераспределении направила меня в Слизерин, я был на седьмом небе от счастья. Я видел, как они умеют дружить, как дорожат друг другом. Я боялся, что они меня не примут, но все равно был счастлив. А ребята просто в ту же секунду приняли меня. Стали помогать со всеми предметами, а потом была анимагия. Знаете, как они смеялись, когда я первый раз перевоплотился. Я думал: они от смеха умрут. Блейз тогда сказал, что гриффиндорец не умрет во мне никогда.
Том недоуменно посмотрел на Невилла, морщинка пролегла между бровей.
– Лев. Твоя анимагическая форма - лев, - хлопнул он себя по лбу. Невилл улыбнулся.
– Да. Они так много мне дали. Потом стали каждый приходить письма от вас. По этим письмам мы стали узнавать Тома Нарволо Реддла. Человека, а не монстра, не темного мага столетия. Вы стали для нас не какой-то отвлеченной страшной фигурой, а нормальным человеком. Мы оказались в маленькой группе людей, которым вы показали свое истинной лицо. Сначала я не знал, как мне реагировать. Я злился и восхищался вами. Стал думать о тех идеях, которые вы несли в мир. И знаете, что я понял?