Отражение первое: Андерсы? Эвансы? Поттеры?

Linnea

Северус открыл глаза и посмотрел затуманенным взглядом туда, где, как он предполагал, был выход. Попытка встать принесла новые позывы к рвоте. «А сотрясение-то не хилое», - подумал Северус. Решив больше не вставать, он попытался добраться до двери ползком. Но каждое движение отзывалось болью в голове. После каждых одного -двух рывков, он несколько минут лежал неподвижно, пытаясь унять дрожь и тошноту. Медленно, но он продвигался к двери. Тело дрожало от изнеможения. Сначала он решил, что дрожит от прилагаемых усилий, но потом понял, что ему еще и холодно. Мантии на нем не было, обуви тоже. Будучи в таком плачевном состоянии, он даже не заметил, что наполовину раздет. На нем были лишь черные брюки и тонкая

черная рубашка. Наконец, он дополз до двери. С трудом, опираясь на стену, он приподнялся и надавил на ручку. Дверь не открылась. Он был заперт.

– Эй, - прохрипел он. Попытка заговорить скрутила все нервы внутри в тугой комок. Северус согнулся и сполз по стене на пол. Сдерживать рвоту становилось все сложнее. Свернувшись у стены, Северус затих. Медленные и размеренные вздохи не помогали.

«Не спать, Северус. Нельзя», - уговаривал себя Снейп. Глаза закрывались сами. Но не будь он Снейпом, чтобы так легко сдаваться. Чуть отойдя, он предпринял новую попытку. Отодвинувшись от стену, он переместился точно по дверь и привалился к ней. Постучал несколько раз по двери. Вышло слабо. Навряд ли бы с той стороны его услышали.

– Эй, - прохрипел он громче, за что поплатился взрывом головной боли. Стон непроизвольно вырвался из его горла. «Почему так плохо? Я ведь даже Круциатусы Темного лорда переносил легче? В чем дело?» - недоумение возрастало. Сил становилось с каждой попыткой двигаться все меньше. Да и двигаться уже не хотелось. Тело словно каменело. Дыхание из-за постоянной пульсирующей боли было рваным, что только ухудшало дело. Снейп понимал, что если закроет глаза, может их вообще не открыть. Но сил не было. Глаза закрылись. Боль уходила куда-то на задворки сознания. Тьма. Снейп потерял сознание. Голова свесилась на бок.

Тело затекло, не слушалось. «Где я? Что со мной?» - пытался вспомнить Снейп, открыв глаза. Осознание пришло сразу, но только увеличило головную боль, которая и так уже била набатом. Он попытался подвигаться, но тут же оставил все эти попытки. Каждое движение ухудшало его состояние. Сидеть было неудобно, и более того, от сидения становилось хуже. Медленно Снейп лег на пол около двери, свернулся, чтобы было чуть теплее. Тело сотрясало дрожь, зубы стучали. Он снова закрыл глаза, сдаваясь своему победителю - головной боли и головокружению. Тьма стала спасением и от того, и от другого.

Бессознательное тело Северуса Снейпа сотрясала крупная дрожь. Даже в таком состоянии он чувствовал холод. То ли кошмары, то ли видения проносились у него в голове. Вот он стоит у гремучей ивы и на него несется волк, вот он висит на дереве вниз головой, сверкая нижним бельем, вот его прижали к стене Сириус и Джеймс, вот улыбается Лили, вот Ремус, закованный в цепи, а вот Драко и Адриан стоят на пути зеленого луча, летящего прямо в них, вот снова Лили, она шепчет: «Не дай им умереть! Береги мальчиков!». А потом снова пошли картинки из прошлого. Вот Люциус приводит его на первое собрание Пожирателей, боль от принятия метки, смерть матери и отца, случайно подслушанное пророчество, гибель Джеймса и Лили, боль потери, предательство, разговор с Ремусом, с Ремом. И снова Лили: «Держись! Не смей умирать!». И снова замелькали кадры: Гарри Поттер входит в первый раз в Большой зал, его первый урок зелий, уроки окклюменции, неправильные и пагубные, боль в глазах мальчика, боль в сердце от собственного ничтожества. И снова Лили: «Помоги моему сыну! Не оставляй его, Северус! Ищи ответы!». Темнота. Тишина. Тело на полу комнаты дрожит. Губы посинели от холода. А в голове звучит голос: «Держись! Не смей умирать! Помоги!». Он борется за жизнь, но тихо, почти незаметно. Малая часть сознания не дает упасть в полную темноту, удерживает на самом краю. Он борется. Он надеется. Он понимает, что сам не сможет себе помочь.

Ему нужна помощь. Он ждет. Главное, чтобы не было поздно, чтобы помощь пришла вовремя. Время течет медленно, забирая жизнь, но давая шанс. Еще можно спасти.

Северус вздрогнул. Дыхание становилось все поверхностей. Крупной дрожи уже не было, тело билось в лихорадке. А в сознании, на самом краю билась мысль: «Держаться» Только держаться! Они придут!».

Сознание возвращалось толчками. Спина горела, когда на ней устроили костер. В нос ударил запах пыли. Ремус открыл глаза. Перед глазами был пол, на котором слой пыли был неизмеримо большим. Ремус поднял руку, зазвенела цепь. Ремус чуть повернулся, чтобы взглянуть на свои руки. Спина отозвалась болью.

«Сволочь», - мрачно подумал оборотень. На обеих руках были кандалы, цепи шли к стене, где были приварены к кольцу. Ремус дернул посильнее и застонал от боли, пронзившей спину. «Чем он в меня запустил? Дамблдор, я тебя собственноручно разорву», - мрачно пообещал оборотень. Осторожно двигаясь, чтобы причинять себе как можно меньше боли, Ремус сел. Спина горела огнем. Ему показалось, что мантия и рубашка на спине либо разорваны, либо сгорели. Ремус придвинулся к стене и прислонился к ней, тут же застонав от боли.

– Какая же ты сволочь, Дамблдор! Я ведь знаю, что это твоих дело рук! Дай мне только выбраться, - выругался Ремус вслух. Злость на самого себя захлестнула Ремуса с головой. «Это же надо так нарваться», - укорял он себя. А как все казалось просто. Ему тогда показалось, что он слышит какую-то мелодию, еле слышную, словно она шла из-под воды. Он шел за звуком. А тот то появлялся, то пропадал. Он тогда дошел до лестницы, которая вела из подземелий. У дверей одного из кабинетов он услышал смех, веселый задорный. Он даже заглянул в кабинет, но там никого не было. А смех периодически то возникал, то пропадал. Вот он и стоял к лестнице спиной, пытаясь понять, откуда идет звук. Опасность-то он почувствовал, а вот среагировать не успел. Оборотень называется, совсем разленился. И кто просил его одного идти. Знал же, что директор так просто ничего не оставит. Поперся. Теперь сиди вот тут и гадай, что будет дальше. Почему-то ему показалось, что придется поголодать. Маловероятно. Что в ближайшее время его навестят.

– Адриан!
– сокрушенно вздохнул Ремус.
– Сколько же этот ребенок должен страдать? Ты мне за все ответишь, Дамблдор! За каждый его стон, за каждую слезинку, за каждую печальную искорку в глазах.

Ремус подтянул ноги и положил на них руки и опустил голову. Запах пыли забивал все остальные. Хотелось чихать.

– Ну, ты и гад!
– встрепенулся Ремус.
– Надеешься, что я сам себя прикончу, когда обернусь, да? Ты поэтому меня похитил за три для до полнолуния? Ах, ты, сволочь старая, хрыч властолюбивый. Решил убить меня моими же руками? Не получится. Я на зло тебе выживу!

Ремус в приступе ярости дернул несколько раз руками. Но цепи были очень хорошими. Он только нанес себе больше вреда. Запястья ободрались до крови и края кандалов. Ремус унял свою злость. Нельзя, чтобы была кровь, иначе перекинувшись, он сам себе перегрызет конечности. Ремус попытался выровнять дыхание, обдумать ситуацию. Сколько он уже здесь? Час, два, день? Наверное, Северус уже знает о его исчезновении. Его ищут. Они найдут способ его найти. Обязательно найдут. А Дамблдор - т о подписал себе смертный приговор, а палачей у него теперь двое - Адриан и Северус. Это двое сейчас готовы директора разорвать голыми руками на мелкие кусочки. Не учел наш директор такой фактор, не учел. Он надеется взять ситуацию обратно под контроль, но у него просто не хватит сил и возможностей. Он ведь не знает всей правды и не узнает никогда. Дамблдор потерял свою хватку. Они смогут его переиграть и наказать. Их больше.