Отражение первое: Андерсы? Эвансы? Поттеры?

Linnea

Единственное, что сейчас действительно волновало Ремуса, это состояние двух самых для него родных людей - Адриана и Северуса. Мальчик только начал с ним общаться. Ремус вздохнул, вспомнив, как тот сидел у него на руках, прижавшись к нему, Ремусу, и столько в этом жесте было беззащитности, что сердце тогда просто защемило. Как Адриан ко всему этому отнесется, что почувствует. Надежды, что Адриан ничего не узнает, у него не было. Адриан узнает. Ремус не мог сказать, откуда такая уверенность. А Северус+ тут вообще все было плохо. Ремус узнал зельевара совсем с другой стороны. Для него он уже не был мрачным ужасом Хогвартса. Когда он впервые увидел нормально одетого Снейпа с чистыми волосами, то выпал в осадок. И ведь их отношения начались именно

с подачи Северуса. Тот все решил за них двоих, а он и не сопротивлялся. Его это также устраивало. Но этот человек мог быть ужасно яростным, когда дело касалось того, что, как он считал, принадлежит ему. А он считал, что Ремус только его. Так что от Северуса в этой ситуации можно было ожидать чего угодно. Главное, чтобы тот ошибок не натворил. Тут уж Ремус надеялся на их команду: Анну и Виктора Андерсов, на Тома, на Малфоев, Забини и Паркинсонов. Они должны суметь удержать Северуса от ошибок, которые могут стоить им всем жизни.

Том. Это удивляет. Кто бы мог подумать, что он будет общаться с самим Темным лордом и даже шутить. А уж о том, что он простит тому смерть друзей! Об этом можно было только мечтать. А на вот тебе. Простил. Они даже в одной команде. Вот так бывает в жизни.

Ремус поднял голову и осмотрелся. Напротив того места, где он сидел, закованный в цепи, был камин. Его, скорее всего и судя по следам, принесли сюда через этот камин. Справа от камина стояло кресло, накрытое белым полотном. Правда, оно уже не было белым, скорее всего серым, от пыли. Это был то ли каминный зал, то ли какой-то кабинет. Мебели почти не было. Определить, что стояло в комнате, было трудно. Все предметы накрыты тканью. Понять, куда его притащили, ему не удалось. Не было никаких зацепок. Окна задернуты шторами. Напрягали цепи и кандалы. Что они здесь делают? Все было приварено к стене, а значит, он не первый, кто тут сидел на цепи. В том, что его сюда притащил директор, который его и уложил заклинанием, он не сомневался. Значит, дом, или что это еще, как-то связан с Дамблдором. И что это дает? Да, ничего. Ровным счетом ни-че-го.

Ремус вздохнул. Мысли никак не хотели строиться в нужном ему порядке. Голова не работала. Последствия заклинания? Скорее всего. Вот тебе и старый самый светлый маг. Да, Том ему и в подметки не годится. Манипулятор чертов. Сам не живет и другим не дает. Вот чего ему в сто с гаком лет неймется? Власти хочется? Так попросил бы, ему ее на тарелочке с голубой каемочкой бы преподнесли. А он тут устраивает военные действия мирового масштаба. Маньяк мирового пошиба. «Была бы воля, пристукнул бы чем-нибудь тяжелым по голове, честное слово. И жилось бы всем лучше и дышать было бы чище», - вздохнул Ремус, устраиваясь поудобнее. Оставалось только ждать, когда придет помощь. И лучше бы она пришла, до полнолуния. Зелье-то он не выпил. И теперь не знает даже сколько осталось времени, сколько он был без сознания. Ждать. Остается только ждать.

Капля медленно скатывается по желобу, зависает на мгновение и летит вниз. Характерный звук удара воды о воду. Мужчина сидит в углу, самом сухом в этом сыром, убогом помещении три на два метра. Справа от него тюфяк, набитый соломой, мокрый. Спать на нем не возможно. Одежда просто не высыхает. Он уже привык к постоянной мокрой одежде и холоду, пронизывающему до самых костей. Сколько он уже здесь? Год, два, пять? Он потерял счет времени. Ему приносят еду, если ее так можно назвать. Только, чтобы не сдох.

Мужчина поднимает голову. Лицо изможденное, усталое. Но глаза. Они словно живут своей жизнью. Яркие, синие, полные жизни. Им не удалось его сломать. Они пытались, но у них ничего не получилось. Как же он радовался, кода они ему сказали, что Гарри пропал. Он, конечно, не показал им своей радости. Сначала они пытались выяснить, куда он мог уйти. Не погнушались даже круцио накладывать. Вот такие дела.

Он был так рад, когда Дамблдор вытащил его из-за завесы. Как выяснилось, в первые два дня это можно сделать. А потом все это началось. Директор оказался сволочью,

самой настоящей. Он не мог поверить в то, что видел и слышал. Этот человек, Дамблдор, рехнулся на почве власти. Ему нужен был Гарри только для того, чтобы выставить того на поле боя как пушечное мясо. Его крестник оказывается не должен был выжить. Все это он услышал случайно. Не предназначалось это для его ушей. И. конечно, своей импульсивностью он только себе и навредил. Он нарушил планы Дамблдора. Очнулся он уже здесь.

Глаза сверкнули. Они заставили его дать разрешение на нахождение в особняке, но не заметили, как он давал это разрешение. Сириус Блек, а это был именно он, усмехнулся. Орден Феникса ждет большой сюрприз в скором времени. Они вылетят из дома как пробки из бутылки. От него могли и отказаться, но он Блек. И будет Блеком теперь всегда. Он не будет стыдиться своей семьи. Он никому не позволит находиться в доме, кто так поступил с ним и его крестником. Рано или поздно он сбежит и отсюда. Не будь он Сириус Блек.

Сириус опустил голову, заслышав шаги. Дверь открылась. Кто-то поставил на пол миску с едой. «Чтоб невзначай не помер», - саркастически подумал Сириус. На руках у него были браслеты, блокирующие анимагические способности. А это затрудняло пребывание в этих стенах. Первые недели он думал, что сойдет с ума. Удерживала только мысль о Гарри. Он справился, выжил и остался в здравом уме. Только выяснить, куда его засунули, так и не удалось. Но это и не важно. Он все равно сбежит. И найдет Гарри. Так будет. Он верит в это. Иначе нельзя. «Когда эта мразь уйдет? Встал тут. Смотрит», - раздраженно подумал Сириус. Наконец, двери закрылись. Сириус облегченно вздохнул. Но остался осадок. Что-то им опять от него нужно. Значит, надо ждать пыток. Но он выдержит. Ради Гарри.

Сириус откинул голову на стену. Что он мог сказать о происходящем? Только то, что ему говорили его тюремщики. Но одно он знал точно, Гарри они так и не нашли, а это радовало безмерно. Мальчик смог уйти от Дамблдора. Не просто смог, а ушел так, что его и найти не могут. Случайно услышал, что Гарри забрал все деньги из банка, закрыв тем самым возможности Дамблдора снабжать всех его деньгами. Он иногда не понимал, случайно или специально он разговаривали у дверей его пристанища. Но он хот бы знал, что происходит в мире, с Гарри. Он ловил такие разговоры с жадностью. Но нельзя было показывать своим тюремщикам своей заинтересованности. Последнее время они считали, что он в апатии и скоро совсем сойдет с ума. Но он этого не дождутся. Он будет жить. Жить, чтобы наказать настоящего виновника всех бед, которые выпали на его долю, на долю Гарри и Ремуса. Это была его цель - наказать Дамблдора.

Ждать. Надо просто ждать и надеяться, что придет его время. А оно обязательно придет. Надо просто еще подождать. Жаль, что никто не знает о том, что он жив. Тогда было бы легче. Его бы искали. А так+ Так можно надеяться только на свои силы, больше не на чьи.

Сириус вздохнул. Синие глаза уставились на лужу у противоположной стены, наблюдая как капля за каплей падает с потолка. «Надо поесть. Мне нужны силы, чтоб выжить. Надо», - уговаривал себя Сириус. Но вставать не хотелось, двигаться тоже. Четыре стены все равно делали свое дело. А кроме них были еще и пытки. Требовались забота и полноценный отдых, но их не было. Сириус закрыл глаза, погружаясь в другой, счастливый мир, где он и Гарри бежали по кромке воды, а на горизонте садилось солнце, окрашивая округу в красно-бордовые цвета заката.

«Надо просто подождать. Еще чуть-чуть. Подождать», - билась в мозгу одна и та же мысль.

Сова села на стол и протянула лапку. Мужчина скептически на нее посмотрел, но письмо отвязал. «Нам пора встретиться. М.М.». Мужчина зажмурился. Значит, Дамблдор что-то предпринял такое, что Минерва решила вытащить его на белый свет.

– Значит, пора, - мужчина взял перо и пергамент. Через несколько минут сова несла в Хогвартс маленькое письмо Минерве МакГонагалл: «В субботу в Хогсмиде, на старом месте. Д.П.»