Отражение Судьбы
Шрифт:
Аарон открыл глаза. Яркий свет в белой стерильной палате слепил. Память была бесполезна. Сплошное мутное пятно и ничего больше. Горький сухой привкус во рту заставил его скривиться. Тело казалось каменным и неподъёмным. Привыкнув к освещению, он увидел белый потолок, на котором пересекались две трещины, изображая вытянутую букву «Х». Справа от койки находился электрокардиограф. От запястий к блестящим пакетам на стойках тянулись длинные прозрачные трубки, по которым в организм через вену попадали питательные вещества. У стены расположился
– Кто-нибудь, – прохрипел Аарон. Язык онемел. А шевелить челюстью было настолько неприятно и тяжело, что на вторую попытку он не решился.
И задремал. Через час в палату пришла медсестра.
– Можно вас? – спросил Аарон.
– Вы очнулись! – воскликнула она. – Подождите минутку, я позову доктора.
Она удалилась. Аарон успел рассмотреть лишь белый халат поверх её пышных форм. Дверь скрипнула. У койки появился гладко-стриженый мужчина с длинным носом, как у стервятника.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Не очень. Где я? Что с моими друзьями?
– Вы должны быстро восстановиться. Состояние стабильно, – доктор что-то записал на бланке.
– Что со мной случилось?
– Вы провели в коме две недели.
– Куда я попал? Сэм и Ева в порядке? – Аарон озадаченно посмотрел на доктора.
– Извините. Я не могу ответить на ваши вопросы.
– Почему? – он опустил брови и прищурился.
– Завтра утром вы получить ответы на все имеющиеся вопросы.
Больше врач не сказал ни слова. Он покинул палату. Вернулся следующим утром, чтобы выписать Аарона из лечебного центра.
Поставив последнюю подпись в журнале, Аарон поднял голову и спросил:
– Что дальше?
– Он ваш, – сказал доктор кому-то снаружи и отступил к стеллажу.
В палату зашли два солдата в серой военной форме с золотыми рукавами. Личная стража герцога. Один из них держал наручники, а другой направлял оружие.
– Руки. Быстро, – приказал тот, что с наручниками.
– С какой стати? Я не преступник! – возмутился Аарон.
– Без разговорчиков. Третий раз повторять не будем.
Продолжать спорить бесполезно. Он сдался. Руки сжали наручниками, а на голову набросили непроницаемый мешок, не объяснив ничего. Аарона схватили за локти и повели в неизвестном направлении. Каждый порог, лестница или неровность стали серьёзными и неожиданными преградами. Прогулка с завязанными глазами превратилась в полноценное испытание для ещё неокрепших после длительного бездействия мышц. Тупая боль заставила ноги несколько раз подкоситься, но солдаты не позволяли упасть.
2
Они остановились. Мешок поднялся. В глаза бросился письменный лакированный стол с золотыми спиральными узорами. За ним сидел облысевший Питер Кохе с седыми кустами на висках и курил сигару, выдыхая обручи дыма. Вдоль стен
– Здравствуй, Аарон, – сказал Питер, отодвигаясь от стола.
– Почему я в наручниках? Где мои друзья? – голос дрожал.
– Они в изоляторе. Нет нужды...
– Почему они в изоляторе? Что происходит? – он перебил Питера.
– Не нужно волноваться. Им ничего не угрожает, – герцог поднялся и обошёл стол. Они стояли друг напротив друга.
– В чём тогда дело?
– Что последнее ты запомнил до того, как очнулся здесь?
– Как в тумане. Помню, что мы столкнулись с существом в непробиваемых доспехах. Оно владело психокинетическими и телепатическими способностями, – он задумался.
– Всё верно. Мы уже знаем о произошедшем на острове. Как думаешь, кто он такой?
– Тритоморф, – робко ответил Аарон.
– В точку! – Питер мрачно улыбнулся. – Ответь мне на главный вопрос. Как ты выбрался?
– Не знаю, – он отпрянул назад.
– Ты лжёшь! Выкладывай правду, – крикнул Питер.
– Мне нечего сказать. Я ничего не помню.
– Тебе есть, что мне рассказать, – Питер подошёл к Аарону. Схватил за шерстяной свитер и оголил живот. Показались три шрама от колотых ран. – Что это такое?
– Шрамы. Может он меня ранил, я не помню, – голова закружилась.
– И снова правильный ответ! – воскликнул Питер. – Но здесь есть проблема. Он не ранил тебя, а убил, – герцог отпустил подол свитера.
– Что за бред вы несёте? – недоумевая, крикнул Аарон.
– В это сложно поверить. Мертвецы никогда не говорят с живыми. И уж тем более не возвращаются назад. Даже тритоморфы на такое неспособны.
– Не тяните! Объясните! – воскликнул Аарон.
– Лезвия прошли насквозь.
Аарон потянулся к спине и ощутил подушечками пальцев грубые рельефные рубцы. Самое страшное, что один из них прерывал линию позвоночника. Лицо побледнело. На лоб выступили капли холодного пота. Он перестал чувствовать себя хозяином в собственном теле. Что-то сидело внутри сознания. И просыпалось в самые критические моменты. Но Аарон был благодарен за спасение его жизни.
– Убедился?
– Да. Что вы со мной сделаете?
– Ничего. Но мне нужны ответы! Как работают твои способности?
– Я не знаю, что вам ответить. Они спасли меня. Это всё.
– Мне не хочется этого делать, но ты не оставляешь выбора, – сказал Питер. – Парни, не стойте. Подойдите и проявите гостеприимство, – он обратился к солдатам, которые охраняли вход.
Первый, который ростом повыше, положил руку на плечо и ударил Аарона кулаком по лицу. Он не выдержал и свалился, выплевывая на пол кровь, слюни и сопли. Подключился второй солдат и принялся старательно работать ногами. Аарон терпел. Потерял несколько зубов. Слышал хруст собственных костей. Избиение продолжалось несколько минут, пока Питер Кохе не остановил их.