Отражение во мгле
Шрифт:
— Уверен? — спросил Жуковский.
— Да уверен я. Ее голос ни с чем не спутаешь.
— А сейчас что было? — Волков дотянулся до своей шапки и показал свежую дыру.
— Бесшумное оружие. С двух стволов херачат по нам.
— Пистолет с глушителем? — предположил Жуковский.
— Нет. Они из СВД толком попасть не смогли, и второй ствол работал с тем же успехом. Но по шапке попали. Да и по мне вроде из того же оружия. Хотя… Хрен его разберет. Понятное дело… В последние годы не часто приходилось
— Так что это было, если не пистолет с глушителем? — спросил Андрей.
— Ну, если по меткости он такой же, как СВД, то это, братцы, «винторез», — вздохнул Селиверстов. — Бесшумное оружие для спецподразделений. С оптическим прицелом, разумеется.
— Блин, ну мы влипли, — проворчал Волков. — Теперь нам сколько тут в сугробе задницы морозить?
— Вам — не знаю, а мне недолго, если пулю не достану да рану не обработаю, — ответил искатель.
Костя поежился. И без того тяжелую ситуацию омрачали его воспоминания. Первые годы после ядерной войны. Начало этой страшной и вечной зимы. Многие, очень многие погибли от банального холода. От аллергии на мороз, когда прекращается приток крови в пальцы рук и ног, в уши и носы и отмирают ткани. Он вспоминал страшные увечья, которые принесла эта зима. Вспоминал, как лютые холода загоняли тысячи выживших поглубже в землю. Как те, кто не сгнил от гангрены и не рассыпался на части от обморожений, убивали друг друга за теплый уголок в городской подземке.
И вот теперь Костя и трое его спутников прижаты к корпусу микроавтобуса. Лишены возможности двигаться и отданы на волю судьбы, которая приготовила им две альтернативы: замерзнуть насмерть под открытым небом или поймать пулю. И самое обидное, что ведь где-то рядом Марина…
— Вечереет, — сказал Жуковский. — Скоро будет темно, и сможем уйти.
— Думаешь, нам позволят дождаться темноты, единственного шанса на спасение? — кривясь от боли, усмехнулся Селиверстов. — Нельзя ждать.
— Черт, откуда охотники узнали, что мы за ними идем? — нервно проговорил Костя.
Он чувствовал, как дрожат руки, сжимающие автомат. Хотелось кричать, звать Марину. В последний раз услышать ее голос, если судьба уготовила скорую смерть в охотничьей ловушке.
— Это не тварелюбы, — проговорил Селиверстов.
Довольно неожиданный поворот событий, если он не ошибается. Но уверенность в голосе искателя сомнений не оставляла.
— И с чего ты это взял? — Волков взглянул на него, натягивая свою шапку на самые уши.
— Все очень просто, — прокряхтел Селиверстов, меняя позу. — СВД, конечно, у них есть, как и у нас в общине. Но вот «винторез»… Такое оружие в нашем маленьком мирке имеется в единственном экземпляре.
— И ты знаешь,
— Знаю. Паздееву. Телохранителю Едакова. Вот такие дела, братцы.
— Что, если это человек на снегоходе? — предположил Ломака.
— А с чего ему по нам стрелять? — Селиверстов пожал плечами и тут же поморщился от боли. — Хотя может быть всякое. Но стреляли оттуда, откуда мы полчаса назад пришли. С Фабричной. А след от снегохода был один. И вел в эту сторону. Если предположить, что они сделали круг и вернулись на ту улицу, то сомнительно. Мы не слышали мотора, а снегоход тарахтит громко. — Он снова убрал ладонь и посмотрел на рану. — Черт, мужики, давайте уже что-то думать, пока я не окочурился.
— А что тут думать? — вздохнул Волков. — Машину они на мушке держат. Только высунешься, и привет свинцовый прямо в чайник.
— Погоди, Вася, не паникуй. — Жуковский раскрыл свой рюкзак, извлек флягу и раздвижную стальную кружку, наполнил ее до краев едкой пахучей жидкостью и протянул Селиверстову. — Ну-ка, Васька, будь хорошим мальчиком. Выпей залпом.
— Да на кой черт?.. «Массандра» твоя?.. На хрена сейчас?..
— Выпей, сказал! — Андрей повысил голос.
Искатель приподнял стекло шлема и выпил. Тут же дернул головой и засопел, морщась.
— Твою мать!.. Закусить бы дал!..
— На. — Теперь Жуковский достал из рюкзака упаковку медицинского бинта и сунул ее искателю под нос.
— Ты что, издеваешься?
— Сожми зубами и заткнись, — невозмутимо ответил Андрей.
Василий повиновался и на этот раз.
— Так, молодец. Хороший мальчик. Костя. Костя! Уснул, что ли?
— Нет, чего? — Задумавшийся о словах Селиверстова насчет стрелка из их общины Ломака дернул головой.
— Помоги рукав комбеза стянуть с подранка нашего. Ну… вот так. Давай. Тяни…
Искатель замычал, все сильнее сжимая бинт и мотая головой.
— Терпи, братец. Так. Хорошо. — Жуковский внимательно осматривал рану друга, ощупывая пальцем предплечье. Василий замычал еще сильнее, засучил по снегу ногами. — Ну что ты как маленький? — проворчал Андрей. — Слушай, пуля вот здесь, почти вышла. Через рану ее доставать смысла нет. Лучше на выходе сделать надрез. Понимаешь?
Селиверстов кивнул.
— Вот и славно. — Жуковский достал из ножен охотничий нож и протянул его Ломаке. — Подержи.
Затем он облил лезвие ножа своей «Массандрой» и плеснул в рану.
— Сука!!! — заорал Селиверстов, выплюнув упаковку бинта прямо Андрею в лицо. — Что ж ты, гад, делаешь!
— Да заткнись же ты. — Хмурясь, Жуковский силком запихал бинт товарищу в рот, затем посмотрел на Ломаку и Волкова. — Подержите его, а то, не ровен час, он мне в морду врежет.