Отражение звезды
Шрифт:
— Да! — коротко сообщила в трубку Алла Алексеевна, не дослушав тетю Нану. Та обиделась. По подбородку ее побежала мелкая рябь. Леночка поняла, что она сейчас заплачет, и отвернулась.
Палевый отблеск месяца повис в сизом сумраке мокрого окна. По стеклу сбегали тонкие капли. Леночка прикипела взглядом к своему выцветшему отражению.
Трубка неожиданно грохнула с такой силой, что Леночка вздрогнула.
— Выйди в коридор, детка. Там есть стульчик, сядь и дождись Любочку. — Голос заведующей был неестественно слащавым и одновременно острым. Она уже не замечала свою подопечную. Тетя Нана осторожно подошла к двери и открыла ее, указывая дрожащей ладонью на ряд сбитых вместе
Мощный дух чужеродной пустоты витал в длинном и мрачном коридоре. Пахло хлоркой, ржавчиной, почему-то сбежавшим молоком и еще чем-то невнятным. Леночка не стала садиться, а подошла к зарешеченному, плохо вымытому окну и посмотрела на темный, утыканный мелкими кнопками звезд небосвод.
Толстые прутья, раскроившие небо на равновеликие, четко дозированные полукружья свободы, повергли Леночку в смятение, ужас и отчаяние.
Слезы снова вскипели в уголках глаз, и она, сначала на цыпочках, осторожно, как хищный зверек, потом все уверенней и быстрее, застегивая на ходу пальто, бросилась наутек.
Она бежала, бежала, бежала по темным улицам, слыша, как сумасшедше стучит кровь в висках и грохочет в груди сердце. Из белого марева фонарного света она ныряла в черное марево неосвещенных проулков, падала и вставала, размазывая по щекам грязь вперемешку со слезами, терла ушибленные колени и снова бежала так, будто за ней гнались дикие вепри.
Леночка не чувствовала ничего: ни внезапно налетевшего и сорвавшего с головы шапочку пронзительного холодного ветра, ни льдистого колючего дождя, который бил по простоволосой головенке, ни мокрых, стертых в кровь краями ботиночек лодыжек. Она не слышала рева клаксонов и свирепо визжащих тормозов. Не замечала раздраженно и одновременно удивленно оглядывающихся прохожих, запоздало что-то ворчащих себе под нос ей вслед и качающих головами, не видела вскидывающих жезлы и истошно свистящих у перекрестков постовых…
Ничего! Словно отключились в ней все органы восприятия, и только неодолимое желание оказаться как можно дальше от этого жуткого зарешеченного «ее нового пристанища» гнало Леночку в ночь.
Повисла оглушающая тишина. Леночка поднялась, покачиваясь подошла к окну. Глаза ее были полны слез. Там по-прежнему светило солнце. Девочки-первоклассницы с первого этажа, вернувшиеся со школьной экскурсии, которые обычно устраиваются в конце учебного года, скинув кофточки и натянув между бельевыми столбами резинку, играли в прыгалки. Не в те прыгалки, что через скакалку, а в другие. Этой игры в детстве у Леночки не было. Она улыбнулась. Интересно, во что будут играть ее дети? Замужество, конечно же, предполагает в первую очередь наличие детей. У Марка достаточно денег, чтобы дать им безбедное и счастливое детство. Они будут учиться в лучших учебных заведениях, играть с самыми прекрасными игрушками, путешествовать по экзотическим местам земного шара. Леночка снова улыбнулась. Все. Все уже решено! К чему лишние волнения, слезы, раздумья. Она должна умирать от счастья. Вон как все радуются за нее.
А то, что с ней происходит, так это вполне объяснимо. А как иначе должна чувствовать себя невеста, у которой в жизни только и было, что потери, разочарования, боль?
— Сергей? Добрый день. Я не приду. Нет, не могла раньше, потому что еще не знала, что не буду стричься. Ты не против, если завтра где-нибудь около восьми я подъеду, чтобы уложить волосы?
Теперь быстро-быстро одеться, купить у метро цветов, зайти в церковь за свечками. Но в первую очередь, пожалуй, позвонить Каратаеву.
Долгие гудки огорчили
Выскочив из подъезда, Леночка сощурилась от яркого солнца. Когда первый приступ острого волнения миновал, она торопливо пересекла площадку детского сада и оказалась на остановке. Автобус подъехал в ту же минуту. Словно вырос из-под земли. Ни людей вокруг, ни машин. Почти полдень, а так пустынно и тихо.
Леночка села на переднее сиденье и уставилась в окно. До метро всего три остановки. Три остановки, которые Леночка много лет назад преодолевала бегом, даже не обратив внимание на их протяженность, только в обратном направлении. Это был праздник. Из грязи в князи. Из тяжелого влажного подвала, пропахшего плесенью и гнилью, в чистую, светлую, показавшуюся ей царскими хоромами с блестящей ванной, сверкающими стеклами окон, кафелем и паркетом однокомнатную квартирку в спальном районе. Но какое же это было блаженство! Папа Саша незаметно наблюдал за Леночкой и, поймав на себе его улыбчивый взгляд, Леночка вспыхнула, зарделась и только всплеснула своими тонкими ручонками:
— Ах, как красиво! И теперь мы будем жить здесь?
— Пока — здесь, — ответил он и поднял ее на руки, прижавшись своей колючей щекой к ее пылающей нежной щечке. — А дальше попробуем найти что-нибудь поприличнее.
Она задохнулась от удивления. Разве может быть что-то приличнее, чем эта прелестная удобная и уютная квартирка?
— Папочка Сашечка… — бормотала она ошеломленно, разглядывая его близкие, все в мелких морщинках, родные и ласковые глаза. — Как хорошо, что мы нашлись друг у друга! — По-детски порывисто она обвивала ручонками его сильную шею и сжимала ее, переполненная совсем не детской болезненно жертвенной благодарностью.
Как хорошо, что они нашлись друг у друга — два одиночества, две сиротливые, заброшенные, никому в целом свете не нужные души.
Хотя, конечно же, чтобы оценить все по справедливости, она должна последовательно вспомнить даже самые невероятные подробности своей и его жизни.
С той самой минуты, как она выскочила на улицу и помчалась в неведомое пространство спутанных улиц, в чересполосицу света и тьмы, в страшное и быстрое мельтешение стволов, облетающих тополей, фонарных столбов и движущихся людских теней с вытаращенными и тусклыми глазами, жизнь ее наполнилась такими событиями, при которых можно жить бесконечно долго, а можно неожиданно, и в любой момент, провалиться в черную пропасть могилы. Не жизнь, а сплошная цепь мучений, горя и счастья, восторга и кромешного уныния, успеха и поражения. И только Аганин, которого Леночка боялась и ненавидела в первые месяцы с такой же силой, как полюбила позднее, смог вырвать ее из вязких болотистых бездн, подарив ей заботу и отцовское любящее сердце.
Потом он лежал с неподвижным лицом и широко раскинутыми руками, но тогда она уже была полна его жизненной силы, которая в конце концов и помогла ей остаться, несмотря ни на что, человеком. И если сейчас она едет в этом автобусе и готовится к завтрашней свадьбе, то только благодаря тому дню, который никогда не сотрется из ее памяти.
Леночка бежала, бежала, бежала.
Хлесткий дождь пронзал насквозь промокшую ткань драпа, когтил лицо острыми иглами льдистых кристаллов и жгучими струйками сбегал за воротник.