Отражение звезды
Шрифт:
– Хитрый ты, Шолго! На двух пеньках усидеть хочешь. Что ж, я тебя понимаю. Плати Светлой Луне ясак, но после того, как мой урок выполнишь. Иначе пеняй на себя!
Казаки вновь вскочили на коней. Теперь уже весь курень провожал нежданных гостей в обратный путь. Из юрт высыпали и старые, и молодые. Дряхлые старики, крепкие косатые мужики, бабы и краснощекие девки, чумазая ребятня…
Все с любопытством пялились на невиданных людей с круглыми, как у птиц, глазами. Переговаривались шепотом, не галдели, все-таки еще побаивались. Но злобы не выказывали,
Едва стоявшие на ногах башлыки проводили их до опушки. Охчай прижимал к груди баклагу с остатками вина. Шолго держался рядом, не спуская с нее жадного взгляда. И стоило казакам углубиться в тайгу, оба башлыка тут же свалились в траву и принялись, мыча и ругаясь, тянуть баклагу каждый к себе…
Но Мирон этого уже не видел. Отряд медленно поднимался в гору по знакомой тропе. Радость от первой удачи переполняла сердце. Правда, в самых дальних уголках сознания таилось сомнение. Слишком уж гладко все получилось. Но князь решил не морочить голову пустыми думами. Башлыки все-таки шертовали государю, а уж он, острожный приказчик Мирон Бекешев, постарается и дальше вершить все от него зависящее, чтобы привести под царскую руку не только чаадарских данников – кыштымов, но и весь улус Айдыны.
Глава 14
На краю обрыва стояли четыре всадника: Киркей в полном боевом облачении, два чаадарских воина, вооруженных луками и копьями, и невысокий жилистый старик с высохшим, как овечья шкура, лицом. На его груди висело массивное ожерелье из медвежьих клыков.
– Зря, ой зря мы здесь, – укоризненно глядя на Киркея, сказал старик. – У орысов много оружия. Что наши луки против их боя?
– У них огненный бой, – отозвался один из воинов по имени Адол. – А у нас ловчие ямы да самострелы на тропах. Не уйти орысам живыми…
– Орысы хитрые, – не сдавался старик, – вон сколько ловушек обошли. Ни одна стрела их не зацепила. Ох, побьют они нас! Видно, ихние боги хранят светлокожих…
Киркей с непроницаемым лицом смотрел вдаль, будто вовсе не слышал перебранку. Отсюда, с большой высоты, было видно, как по расстилавшейся внизу тайге, по синим верхушкам елей и кудрявым кедрам, по ржаво-зеленым плешинам болот и по крутолобым сопкам медленно ползут тени облаков. По зеленому поясу листвы и хвои, протянувшемуся между двумя болотами, то и дело прокатывались волны – крепкий ветер, вырываясь из распадка между горами, порывами обрушивался на тайгу.
– Лук, однако, лучше, – бесстрастно сказал второй из воинов – Хапчас и искоса глянул на Киркея.
– А может, они давно под какую нашу каверзу угодили? – предположил Адол после недолгого молчания. – Хитер, хитер этот орыс, а с нашими затеями поди совладай…
– Много говоришь, – не поворачивая головы, произнес Киркей.
Адол пристыженно кашлянул и тоже стал смотреть вдаль.
– Эй-е-е-е! – удивленно воскликнул Хапчас. – Однако идут орысы!
– Где? Не вижу ничего, – забеспокоился старик.
– Много их, – подтвердил Адол, всматриваясь
И снова воззрился на Киркея.
Но тот уже и сам увидел всадников, которые двигались один за другим по болотистому редколесью. Они приближались к концу зеленого бора, сжатого двумя болотами. Киркей пристально вглядывался в едва заметные точки. А вдруг Охчай наврал и казаков не два десятка, а гораздо больше?
– Перебьют нас, как уток! – вздохнул рядом старик и умоляюще посмотрел на Киркея. – Уходить надо, пока не заметили. Что нам с того? Уйдут в свой острог, и ладно!
Киркей сложил руки на груди, нахмурился. Чеканя слова, заговорил:
– Орысов непременно наказать нужно, чтоб в наши земли не лезли, чтоб наших кыштымов не сманивали. Охчай и Шолго орысам вчера шертовали, завтра другие рода потянутся. Кто нам ясак платить станет?
– Я Охчая плетью хлестал, он сильно кричал, – подал голос Адол. – Говорил, что орысам неправду сказал…
– Сегодня кричал, а завтра в острог за помощью кинется, – буркнул Киркей. – Чем сильнее бить башлыков, тем быстрее они под руку орысов уйдут…
– Ума не приложу, – униженно глядя на него, сказал старик. – Где ж нам с орысами справиться? Они, вишь, ловкие, как белки, все наши хитрости обошли…
– Думай, как убить, – жестко произнес Киркей, – раз твои хитрости им не помеха!
Некоторое время старик растерянно глядел вниз, на волновавшуюся под ветром полосу леса. Потом резко повернулся. В глазах его полыхнула радость.
– Пал надо пустить. Ветер-то от нас несет. Как раз этот лес между болотами и выжжет.
– Умная башка! – с уважительным удивлением посмотрел на него Киркей. – Хорошо придумал!
Воины согласно закивали, а старик заговорил с новым вдохновением:
– Им еще долго идти. Начнут в гору подниматься, тогда и поджигать… Никуда не денутся орысы – слева, справа болота, а от огня не убежишь, он по такому ветру ой как поскачет…
Казачий отряд двигался по едва заметной тропе, минуя узкий, заросший лесом перешеек между болотами.
– Мала дороги осталось, – заговорил Силкер, подъезжая к Мирону. – Тут самый короткий путь к большой воде. Суу-хыстас перевалим, а там рукой подать до острога.
– А что это значит? – заинтересовался Мирон.
– Скала водяной девушки. Той, что в озерах да в реках живет.
– Вроде как русалка по-нашему. И впрямь, что ли, в воде живет или выдумки все?
Но Силкер не успел ответить. Впереди послышался треск. Он быстро приближался. Мирон насторожился. Кое-кто из казаков прямо на ходу вскинул ружье, отвел курок и подсыпал пороху на полку. Другие потянули из ножен сабли.
Ломая сучья, подминая мелкие деревца, навстречу всадникам огромными прыжками летел матерый сохатый. Увидев их, он даже не отклонился в сторону, только еще сильнее закинул голову с огромными рогами и, роняя пену с губ, пронесся в двух саженях от людей.