Отражения
Шрифт:
Он протащил меня за собой, мимо тети Хеллен, которая застыла с широко распахнутыми глазами. Краем уха я услышала, что Габриэль извинился перед ней, а потом двери закрылись за моей спиной, и мы оказались в маленькой и очень уютной комнате.
Прямоугольные окна с мелкими стеклышками, сложенными в геометрический узор, выходили куда-то в хмурую зимнюю Альбу. Сквозь стеклышки угадывались очертания голых деревьев, ограды, улицы с темными силуэтами домов. Холодный свет проникал оттуда, но его было недостаточно, чтобы развеять сумрак в углах. Словно бы этого было мало, тетя Хеллен, недовольно топая, стремительно пересекла комнаты и задернула
– Ведите себя потише, – строго бросила она через плечо. – У девочки сильно болела голова. Сейчас я приведу ее.
Она снова исчезла – я услышала только шелест юбки и все те же шаги. Наверное, она бы цокала каблуками, если бы ковры на полу не заглушали звуки.
Я посмотрела на Кондора и вопросительно подняла бровь.
– Тетя Хеллен недовольна всеми нами, – пояснил он, отходя от меня на шаг и потирая запястье, в которое я вцепилась минуту назад так, что, не будь на моих руках тонких кружевных перчаток, я бы, наверное, его поцарапала. – И особенно мной. Ты же предупредил ее, правда? – ласково спросил он Габриэля.
Габриэль застыл и выпрямился.
– К-конечно, – на выдохе ответил он. – Я сказал, что ты зайдешь.
– Что мы зайдем, – поправил его Кондор, кивая в мою сторону. – Мы с леди Лидделл. Подопечной моего отца. Девушкой, чья доброта очень, очень помогла Бриджет… – начал он, но фыркнул, когда понял, что говорит с сарказмом, подошел ближе к окну и чуть отодвинул штору, всматриваясь в наружность.
Я стояла, чувствуя себя так, словно меня только что отчитали за какую-то идиотскую провинность – так, за компанию. Совсем недавно мы сидели втроем в одной из комнат этого дома и придумывали ту ложь, которой в итоге накормили леди Хеллен Хьюм, и, как бы ни хотелось мне взбрыкнуть и надеть маску отстраненности, мне казалось, что я действительно виновата в том, за что на меня сердятся.
Потому что врать – это плохо, а я за последнее время врала так много, что еще чуть-чуть – и сама запутаюсь в этом вранье.
Габриэль моргнул пару раз – я отчетливо видела проступающее на его лице смущение – и одернул жилет. Сегодня он выглядел куда менее растрепанным, чем в прошлый раз, видимо, готовился куда-то идти. Или просто был, наконец, предупрежден, что в его доме снова появлюсь я с намерением увидеть своими глазами, что с той, другой девушкой из моего мира, случайно попавшей в портал, выстроенный Габриэлем, все правда хорошо. Кроме, видимо, мигрени. Возможно, магического характера.
– Ты прекрасно знаешь, как она относится к тебе и твоим идеям, – сказал Габриэль, поправляя очки. – Простите, леди Лидделл, – он обернулся ко мне. – Это… сложно и не должно касаться людей со стороны.
– О, нет, не за что извиняться! – заверила его я, махнув рукой. – Я уже поняла, что отношения волшебников и тетушек – сложная тема. В конце концов, я здесь с определенной целью, поэтому просто попробую не доставить вам неприятностей в отношениях с… Простите, как мне лучше называть вашу…?
– Леди Хьюм, – ответил Габриэль. – Она… не тетушка в полном смысле этого слова. Просто подруга моей матери и присматривала за мной все это время…
Кондор опять хмыкнул и сказал что-то, не оборачиваясь к нам, и я подумала, что иногда начинаю очень понимать Присциллу.
Моя рука потянулась к кристаллу на цепочке – я заметила это движение в большом зеркале на стене и сделала вид, что собиралась расправить воротник. Платье – серое в тонкую зеленую
Снова раздались шаги, и я увидела, куда исчезала леди Хьюм – в небольшую, очень удачно спрятанную дверь в самом углу. Эта дверь открылась, показав кусок темноватой комнаты, в которой, кажется, шторы были задернуты еще более плотно. Леди Хьюм вышла первой, осторожно поддерживая за локоть уже знакомую мне девушку.
С той ночи многое поменялось.
Конечно, ее переодели – вместо порванных на колене джинсов и серой толстовки было вполне приличное по местным меркам домашнее платье и теплая шаль. Светлые волосы на затылке перехватывала широкая лента, на лице – бледном, с темными кругами под глазами, словно бедняжка очень плохо спала или сильно болела – не было косметики и ссадин. Бриджет, получившая имя только потому, что господа маги считали неправильным оставить на его месте пустоту, казалась похудевшей, но совершенно точно была жива и почти здорова. Она зажмурилась, не готовая к тому, что здесь, в этой комнате, было светлее, чем там, откуда она пришла, шмыгнула носом и почти сразу тихонько чихнула, сложив руки лодочкой, чтобы прикрыть рот.
Мне вдруг стало очень стыдно за то, что я не приходила раньше.
– Ой, – сказала Бриджет-не-Бриджет. – Здрасьте.
И покосилась в сторону Кондора, который кивнул ей, сохраняя на лице какое-то отстраненно-прохладное выражение. Внимание девушки ему не нравилось.
Ей он, кстати, тоже не нравился. Слишком уж она подобралась, покрепче запахнула шаль на груди, обхватила себя руками, словно старательно пряталась от вредного волшебника, который на протяжении недель так же старательно восстанавливал ей потерянную память.
По моим наблюдениям, восстановление памяти, как и любое ментальное воздействие, с которыми я сталкивалась, было штукой неприятной, почти болезненной – и в процессе, и после него, когда тебя окатывает потерянными воспоминаниями, как водой вперемешку со льдом, и ты пытаешься найти сильную и теплую руку, за которую можно ухватиться и вынырнуть из этого всего.
Я не была уверена, что Кондор привык протягивать руку каждой девице, которую встречал. Я помнила, сколько в его словах тогда было предубеждений по отношению к случайной жертве их эксперимента, и как-то сомневалась, что он будет объяснять ей каждый свой шаг, доставать платки из воздуха, чтобы вытереть слезы, и подслащивать зелья, которые нужно было выпить, чтобы не случилось беды.
Я посмотрела сначала на Кондора, который заложил руки за спину и стоял, чуть задрав подбородок, ожидая чего-то, потом – на Габриэля. Наши взгляды встретились. Габриэль коротко кивнул, провел рукой по волосам, пытаясь их пригладить.
– Вы вряд ли это помните, Бриджет, – сказал он, кашлянув, будто бы слова застряли у него в горле. – Но именно леди Лидделл помогла вас найти.
Девушка перевела взгляд с Кондора на Габриэля, а потом посмотрела на меня – так рассеянно, будто бы действительно пыталась вспомнить. Лицо ее потеряло настороженность и на секунду стало по-детски печальным. Тонкие, очень светлые брови почти сошлись на переносице.