Отраженная в тебе
Шрифт:
Сама не знаю почему, но ее забота о моей внешности вызвала у меня приступ истерического смеха, подавить который мне не удалось.
— Ева Лаурен!
Мне подумалось, что ее негодование тоже довольно потешно, и я рассмеялась еще больше и долго не могла остановиться, хотя у меня уже бока болели.
— Прекрати! — Мама потрясла меня за плечо. — В этом нет ничего смешного.
Но я продолжала смеяться до тех пор, пока из глаз снова не полились слезы.
— Ева, ну право же! — Но и она
Потом мой смех опять перетек в рыдания, почти сухие и беззвучные. Я слышала мамино хихиканье, которое каким-то образом превосходно сочеталось с моей болью. Это не поддавалось объяснению, но при всем переживаемом мною ужасе и беспомощности мамино присутствие со всеми ее просто с ума сводившими задвигами было именно тем, в чем я сейчас нуждалась.
Обхватив руками ноющий живот, я сделала глубокий очистительный вдох.
— Он все устроил? — тихо спросила я.
Ее улыбка исчезла.
— Кто? Ричард? Устроил что? Ты о деньгах?
«Ох…»
Я ждала.
— Нет, — заявила она. — И не стал бы. У него голова не так устроена.
— Ладно. Я просто хотела узнать.
Правда, и я не могла представить себе Стэнтона организующим нападение. А вот Гидеона…
Из его кошмаров мне было известно, что стремление к воздаянию в его подсознании окрашено насилием. И я видела, как он дрался с Бреттом. Такое не забыть. Гидеон был способен на это, и, учитывая его прошлое…
Я сделала глубокий вдох и спросила:
— Как много известно полиции?
— Все. — Ее взгляд был нежным и виноватым. — Когда Натана нашли мертвым, печать на его документах была вскрыта.
— А как он умер?
— Они не сказали.
— Полагаю, это не так важно. У нас имеется мотив. — Я провела рукой по волосам. — И наверное, не так уж важно, что мы не имели возможности сделать это лично. Думаю, ты можешь отчитаться за свое время, верно? Да и Стэнтон тоже.
— Да. Надеюсь, ты тоже.
— Я — да. А вот насчет Гидеона не знаю. Но это не столь существенно. Вряд ли кто-то всерьез рассчитывает, что такие люди, как Гидеон или Стэнтон, станут лично пачкать руки о такое дерьмо, как Натан.
Мотив у нас имелся, и даже не один — тут и шантаж, и желание отомстить, — и средства тоже. А наличие средств давало возможность.
Я снова взлохматила волосы, потом плеснула на лицо холодной воды, все время думая о том, как бы мне выпроводить маму из квартиры незамеченной. А когда увидела, что она, как всегда озабоченная моим внешним видом, роется в шкафу в моей спальне, меня осенило.
— Помнишь ту юбку, которую я отхватила в «Мейсиз»? — спросила я. — Зеленую?
— О да. Чудесная вещица.
— Согласна, но я ее еще не надевала, потому что никак не могла ничего к ней подобрать. Поможешь?
— Ева! —
— Присмотри что-нибудь, мама. Я сейчас вернусь. — Чтобы оправдать свой уход, я прихватила кофейную чашку. — Никуда не уходи.
— Да куда я уйду?
Ответ ее прозвучал приглушенно, поскольку она уже углубилась в мой гардероб.
Я торопливо осмотрела гостиную и кухню. Папы не было видно, дверь в его спальню оставалась закрытой, так же как и дверь Кэри. Я поспешила обратно к себе.
— Ну как? — спросила она, показывая шелковую блузку цвета шампанского. Сочетание и вправду получалось великолепное.
— Чудесно! Выше всех похвал. Спасибо. Но, думаю, тебе надо идти. Не буду тебя задерживать.
— Вообще-то, я никуда не спешу, — нахмурилась мама.
— А как же Стэнтон? Все это наверняка давит ему на психику. Не говоря уж о том, что сегодня суббота, а он всегда проводит выходные с тобой.
Боже, меня оторопь брала при мысли об испытанном им стрессе. Женившись на маме, он потратил уйму денег и времени на улаживание вопросов, связанных со мной и Натаном. Стэнтон прошел через все это ради нас, и я знала, что по гроб жизни буду благодарна ему за такую любовь к моей матери.
— Тебе на психику это тоже давит, — резонно указала она. — Я хочу быть с тобой, Ева. Я могу поддержать тебя.
У меня горло перехватило от осознания того, что она никак не может простить себе случившегося со мной в прошлом и всячески старается искупить вину.
— Все в порядке, — хрипло выдавила я. — Со мной все будет хорошо. И честно признаюсь, мне страшно неудобно отрывать тебя от Стэнтона после всего, что он для нас сделал. Ты ведь его награда, его маленькая отдушина после нескончаемой и нелегкой работы.
— Как красиво сказано, — растроганно улыбнулась она.
Ну да, я тоже так думала, когда слышала нечто подобное от Гидеона.
Казалось невероятным, что всего какую-то неделю назад мы с ним неистово предавались любви в прибрежном особняке и уверенно продвигались вперед в наших отношениях.
Но потом наши отношения надломились, и теперь стало понятно почему. Я испытывала гнев и обиду из-за того, что Гидеон скрыл от меня нечто столь значимое, как появление Натана в Нью-Йорке. Злилась на то, что он не поделился со мной своими мыслями и чувствами. Но при всех негативных эмоциях я его понимала. Он был мужчиной, долгие годы избегавшим каких-либо разговоров на личные темы, и мы пробыли с ним вместе не так долго, чтобы это смогло изменить привычку всей его жизни. Я не могла винить его за то, каким он был, как не могла винить и за неспособность жить со мной — такой, какой была я.