Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах

Шилова Юлия Витальевна

Оглядевшись на свой роскошный дом, я улыбнулась сквозь слезы и произнесла вслух:

– Ничего, Танюха, самое страшное уже позади! Ты только посмотри, какой дом тебе достался! Какой красавец! Да ради такого дома стоит жить, за него стоит сражаться! Ведь ты влюбилась в этот дом, как только его увидела! И в этот дом, и в этот бассейн… И в эту лужайку, уставленную различной садовой мебелью… И в этот сад, засаженный самыми причудливыми кустарниками и цветами… Если бы тебе не мешали родственники, ты бы запросто наслаждалась здесь тем, что любишь больше всего на свете: покоем

и уединением… И может быть, мне совсем не нужно выходить замуж, потому что в браке люди могут друг друга убить без каких-либо причин и объяснений. Может быть, та истина, что одинокий человек не может быть счастлив, – не истина, а всего лишь иллюзия?!

Как только я отъехала от дома, мое сердце тоскливо заныло. Всю дальнейшую дорогу я пыталась не думать о Вадиме, о перечеркнутых фотографиях и о том, что мы очень часто ошибаемся в людях и эти ошибки нам стоят очень даже дорого. Стараясь вспомнить дорогу в кафе, я поехала чуть медленнее и, как только поняла, что еду правильно и что до кафе осталось совсем немного, облегченно вздохнула. Но я так и не смогла подъехать к кафе. Дорога, ведущая к зданию, была полностью раскопана, и рядом работал бульдозер. Остановившись неподалеку от «оранжевых жилетов», я приоткрыла окно и крикнула одному из них:

– Ребята, а как подъехать к кафе?

– Объездной дорогой! – крикнул тот, кто, по всей вероятности, был самым главным и самым шустрым.

– А где тут объездная дорога-то?!

– Разворачивайся назад и пошла по кругу!

– Сам разворачивай назад свой бульдозер и иди по кругу, – проворчала я себе под нос и, отъехав от раскопанной дороги на приличное расстояние, припарковалась в каком-то дворе и заглушила двигатель. – Велика беда. Пешком дойду.

Буквально спрыгнув из высокого джипа, я с минуту полюбовалась своими модными туфлями и поставила машину на сигнализацию. Затем хотела было обойти ров, но поняла, что вряд ли смогу это сделать, потому что этим раскопкам не было видно ни конца ни края.

– Ну и как я, по-вашему, должна перейти на другую сторону?! – крикнула я так называемому бригадиру. – В таких случаях надо хоть какой-то мостик делать!

– Если бы мы знали, что здесь могут ходить такие барышни, то мы бы каменный мост отгрохали и цветами его украсили, – рассмеялся бригадир и пошел за толстой дощечкой, для того чтобы перекинуть ее через ров.

– Не смешно! – Я вновь посмотрела на свои шикарные туфли и подумала о том, что пройти по дощечке на таких высоченных каблуках будет довольно трудно.

– Тут не только такие барышни ходят, но и такие старушки, как я, – сказала пожилая дворничиха, стоявшая по ту сторону рва. – Как мне двор мести, если его ровно пополам разделили?

Пока бригадир сооружал мостик, я оглядывала ничем не примечательный двор и… вспоминала вчерашний вечер. Ночь, иномарка с включенными слепящими фарами, зловещая тишина и рука с пистолетом… Неожиданно мне показалось, что кто-то там, возле соседнего дома, глухо произнес мое имя. Я решила было, что мне показалось, и подошла к обрыву как можно ближе. Затем оглянулась и посмотрела на мрачный соседний дом. Я обвела его взглядом, начиная от верхних

этажей и заканчивая нижними, и уставилась на подвальные окна. Я была уверена, что в них вижу ровно два глаза. Два светящихся, горящих глаза… А может быть, мне просто это показалось…

Как только бригадир соорудил мостик, я тут же, не обращая внимания на его протянутую руку, встала на доски и перебралась на другую сторону.

– Ну вы, барышня, блин, даете! Я ж вам руку подал. Хотел за вами поухаживать.

– Я как-то привыкла в этой жизни обходиться без мужской руки, – произнесла я довольным голосом, радуясь тому, что не переломала себе ноги вместе с каблуками и не грохнулась вниз.

– Что ж, за вами и поухаживать нельзя?

– Можно, да только толку с этого мало. Пустое это все, лишняя трата времени, как вашего, так и моего.

– Ох уж этот век феминизма…

– Сынок, а может, ты мне руку подашь? Я люблю на мужскую руку опираться. Очень даже люблю, – дворничиха переложила метлу в другую руку и протянула вперед свободную.

Бригадир помог пожилой женщине и с невообразимой тоской посмотрел мне вслед. А я кокетливо перекинула сумочку через плечо, сделала походку от бедра и направилась в кафе. Затем остановилась, посмотрела на бригадира точно таким же кокетливым взглядом и игриво произнесла:

– Вы, пожалуйста, копайте свои траншеи и не обращайте на меня внимания.

– И все же вы зря так к мужчинам относитесь! – крикнул мне вслед расстроенный бригадир, ухаживания которого я пресекла прямо на месте.

– А как я с мужчинами?

– На руку мужскую не хотите опереться…

– Не хочу, – безразлично бросила я.

– Ведь женщина без мужского плеча – это не женщина.

– Смотря какая женщина и смотря какое плечо. Есть мужчины, которые с радостью подставят свое плечо, но как только ты попытаешься на него опереться, оно так дернется, что ты с грохотом упадешь вниз, очень больно ударишься и долго не сможешь подняться. И вообще, если я не оперлась на ваше плечо, то это не значит, что я отрицаю мужское плечо вообще.

Подойдя к зданию, где располагалось кафе, я столкнулась нос к носу с охранником, которого вчера не было и который, по всей вероятности, только что заступил на смену. Охранник окинул меня с ног до головы подозрительным взглядом и сурово спросил:

– Вы к кому?

– Я в кафе.

– А вы кто?

– Я девушка.

– Я вижу, что не мужчина. Это частное, закрытое кафе. Сюда посторонним лицам вход воспрещен. Пройдите на соседнюю улицу. Там полно всяких, только выбирай.

– Я не хочу на соседнюю улицу. Я хочу именно в это кафе.

– Но оно частное.

– Да сейчас уже все кафе частные. По-моему, государственных кафе вообще не существует.

– Я же вам русским языком говорю: оно закрытое.

– Что значит закрытое? Оно что, не работает, что ли?

– Не работает, – не моргнув глазом соврал охранник и показал, что разговор окончен.

– А я тут вчера мобильный оставила! – пошла я в атаку. – Я за ним и приехала.

– Где вы его оставили?

– В вашем кафе.

– А когда вы в нем были?

– Вчера.