Отрешенные люди
Шрифт:
– Еще бы мне хотелось знать, что за человека вы привозили в Москве в дом Гендрикова?
"Господи, - чуть не вскрикнул от удивления Кураев, - уже и об этом ему известно! Ну, силен старик, работает служба..."
– Купец тобольский, - сдержавшись, чтоб не спросить, от кого граф узнал о московском эпизоде, ответил почти равнодушно поручик, - Иван Зубарев прозывается.
– По торговому делу в Москве?
– Да нет, - замялся Кураев, соображая, стоит ли пересказывать все приключения тоболяка, - руды золотые отыскать желает, вот и приезжал в Москву за
– Разрешение получил? Иван Симонович помог? То ладно... Связь с ним, с купцом сибирским, не теряйте, может придется и ему послужить нашему делу. Значит, из Тобольска человек...
– задумался о чем-то своем граф, а потом вдруг быстро протянул руку, взял со стола колокольчик и позвонил.
– Проводи гостя через сад, - сказал он вошедшему лакею.
– Рад всецело нашему разговору, - чуть наклонил голову в сторону поручика.
– Весьма рад, что удостоился чести...
– начал подбирать нужные для подобных случаев слова Кураев, но граф уже отвернулся от него и отошел в темный угол, став почти невидимым, негромко проговорив оттуда:
– Прощайте.
Гавриле Андреевичу не оставалось ничего другого, как попрощаться и пройти к лестнице вслед за лакеем.
16.
Выполнить задание графа оказалось не столь сложно, как могло показаться на первый взгляд. Гаврила Андреевич решил навестить своего старого знакомого Ивана Григорьевича Чернышева, для чего и отправился к нему в дом. Тот встретил его весьма любезно, почти радостно, расспрашивал обо всех, кто учился вместе с ними в кадетским корпусе, сожалел, что редко встречаются, а потом вдруг, словно вспомнил что-то, предложил:
– А не согласишься ли ты вместе со мной в одну интересную компанию наведаться?
– Отчего не соглашусь, можно, - кивнул головой Кураев, - особливо, если дамы будут, то с превеликим удовольствием.
– Дам не будет, - почему-то шепотом ответил Чернышев, - самые достойные люди там соберутся.
– Грех отказываться от такого предложения. Польщен, что считаешь нужным представить меня им.
– Только о моем предложении молчок, - поднес палец к губам Чернышев. Чтоб ни одна живая душа не знала.
– А неживой знать можно?
– попробовал пошутить Кураев, но поддержки в том не встретил.
– Я тебя на серьезное дело зову, а ты, - укоризненно покачал головой Чернышев. Потом чуть помялся, оценивающе посмотрел на Кураева и, наконец, решившись, стал объяснять:
– Слыхивал ли ты когда о масонах?
– Слышать приходилось, но что это за овощ и с чем его едят, то мне совершенно неизвестно.
– Ты не вздумай при ком такие слова говорить, - поморщился Чернышев и осторожно приоткрыл дверь кабинета, где они беседовали, выглянул в коридор и также осторожно притворил ее, подошел к Кураеву.
– Не вздумай при тех людях, коим представить тебя собираюсь, остолопа этакого, сказать про овощ или иную глупость сморозить.
– Но, но...
– взвился Кураев и схватил Чернышева за отворот кафтана, я хоть не столь знатной фамилии человек, но за себя постоять могу...
– Хорошо, хорошо, извини за неосторожное слово,
– Каких каменщиков?
– наморщил лоб Кураев.
– Братство вольных каменщиков, - повторил Иван Григорьевич, - так именуют себя члены масонских лож.
– Прямо как в театре, - усмехнулся Кураев, - вы там представления, что ли, даете?
– Послушай, не перебивай меня, если можешь, - окончательно рассердился Чернышев, - думаю, ты пришел не для того, чтоб оскорблять меня безнаказанно. Сперва выслушай до конца, что я хочу тебе уже битый час втолковать, а потом уже паясничай. Договорились?
– Договорились, договорились, - примирительно поднял вверх обе руки Кураев, видя, что хозяина дразнить дальше становится просто опасно.
– Вот на такое собрание, членов петербургской масонской ложи, я и собрался сопроводить тебя, поскольку знаю тебя как человека честного и порядочного, который вполне может послужить нашему общему делу.
– Благодарю, весьма признателен, - не преминул вставить поручик, - но о каком деле ты говоришь? Все мое дело состоит в том, чтоб служить верой и правдой нашей императрице. Не пересекутся ли наши пути?
– Можешь не сомневаться, не пересекутся. Скорее, наоборот, человек, который честно служит, более других достоин стать членом братства. Если выразиться вкратце, то цель нашего общества - сделать людей свободными, независимыми и счастливыми.
– Ого, - сколько ни старался Гаврила Андреевич быть сдержанным и внимательно слушать, но его характер и привычка воспринимать все ясно и четко не позволяли сидеть молча, - вы прямо-таки роль Спасителя решили на себя принять! Ему не удалось сделать людей счастливыми, коль сами люди не хотят того, а что говорить о жалкой горстке заговорщиков? Или, может, кто-то из вас умеет обращать воду в вино или способен накормить несколько тысяч человек одним хлебом?
– он ожидал, что Чернышев вспылит, начнет говорить в ответ дерзости или совсем выставит вон, и уже стал сожалеть, что не удастся выполнить задание графа Бестужева-Рюмина. Ему уже и самому захотелось побывать на собрании людей, ставящих перед собой столь необычные цели. Однако Чернышев, наоборот, остался сдержанным и корректным, прошелся по комнате, снял с полки толстенную книгу в почерневшем от времени кожаном переплете, открыл ее и поднес к лицу Кураева.
– Видишь, - спросил он, - эти знаки?
– Конечно, - согласился тот, - не слепой, - разглядывая какие-то геометрические фигуры, треугольники, причудливые цветы, сплетенных меж собой змей, астральные знаки луны, солнца и иные таинственные знаки, предназначение которых было ему не совсем понятно.
– Этой книги более двухсот лет, она издана в Германии и подробно описывает символы масонов, их значение. Как видишь, люди всегда стремились стать не только свободными, но и счастливыми...