Отрезок пути

Iris Black

Я смотрю на него, сглатывая слюну. Гладкая белая кожа, три длинных, тонких, едва заметных шрама под левым соском, дорожка темных волос, скрывающаяся в брюках. Он явно старается держать руку так, чтобы не было видно метку на предплечье, но она меня сейчас волнует меньше всего. Я чуть наклоняюсь и сжимаю губами сосок, ласкаю языком кожу. Кладу руку на заметную выпуклость в брюках и поглаживаю возбужденный член.

Он шумно выдыхает, сжимает мою ладонь и отводит в сторону, прикасается пальцами к подбородку, вынуждая поднять голову. Я подчиняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Он легко целует меня в губы и, взяв за руку, ведет к

кровати. Пока он сдергивает покрывало, я быстро скидываю ботинки и носки. Он делает то же самое – только не так спешно и неловко, как я. Затем подходит ко мне, одной рукой расстегивает мои брюки и стягивает вниз. Я переступаю через них, и тут его пальцы смыкаются на моем члене…

Он двигает рукой вверх-вниз, то замедляя, то убыстряя темп, кружит большим пальцем по головке. Он словно знает, чего именно я хочу. Это странно, потому что я и сам этого точно не знаю. Наслаждаясь ощущениями, я глажу его плечи, спину, перебираю пальцами волосы, покрываю короткими поцелуями его лицо… Весь мир сжимается до одной маленькой, ослепительно яркой точки, и я с громким стоном кончаю, уронив голову ему на плечо. Мерлин, ну почему так быстро?..

– Тебе семнадцать, – тихо говорит он, словно прочитав мои мысли.

– Но и тебе не сто пятьдесят, – замечаю я, отстранившись, и тяну руку к застежке его брюк.

Он перехватывает мою руку и явно собирается что-то сказать.

– Северус, если ты сейчас предложишь мне уйти, я просто не знаю, что сделаю.

Он на миг сдвигает брови, но тут же усмехается. Брюки, впрочем, все равно расстегивает сам. Я сажусь на кровать и наблюдаю, как он снимает их, а затем и трусы. В горле появляется комок, а рот моментально наполняется слюной. Если по комплекции он мне уступает, то здесь все с точностью до наоборот. И это при том, что мне, в общем, не на что жаловаться.

Он подходит к кровати, глядя на меня вызывающе, я беру его за руку и тяну к себе. Он не сопротивляется, и через секунду мы оба уже лежим рядом. Я сжимаю его горячий, подрагивающий от возбуждения член и медленно провожу по нему рукой… и еще раз… и снова… Он запускает пальцы в мои волосы, притягивает к себе и целует так, что я чуть не сбиваюсь с ритма. Зубами прикусывает губы, жадно исследует мой рот языком.

Наконец, поцелуй прерывается, и я, не прекращая двигать рукой, перемещаюсь ниже. Движение собственной руки по его длинному, темному от прилива крови члену завораживает, и я чувствую, что снова начинаю возбуждаться. Наклонившись, я медленно провожу языком по темно-розовой головке. Северус издает сдавленное шипение, и я повторяю свой маневр, наслаждаясь острым, солоноватым, невероятно возбуждающим вкусом и не менее возбуждающим мускусным запахом. Его дыхание учащается, я ускоряю темп, целую его грудь, прикусываю сосок и тут же облизываю круговыми движениями. Из его горла вырывается хриплый стон, цепкие пальцы сжимают мое плечо, член пульсирует, и тут же мою руку орошает теплая жидкость.

Северус чуть дрожащей рукой убирает прилипшие к лицу волосы и пристально смотрит на меня, словно пытаясь разглядеть что-то, чего я и сам пока не вижу. Я откидываюсь на подушку, подношу перепачканную руку к лицу и медленно с удовольствием провожу языком по ладони, слизывая чуть горьковатую сперму. Его глаза расширяются, и через секунду я оказываюсь придавлен к кровати и попадаю под град поцелуев, поглаживаний и нежных укусов. Сил хватает только на то, чтобы стонать,

вскрикивать и целовать его в ответ – туда, куда получится дотянуться. Члены соприкасаются, трутся друг об друга, и от этого невероятного ощущения темнеет в глазах.

– Хочу тебя! – выдыхаю я, царапая ногтями его спину.

Он отстраняется и смотрит на меня вопросительно. Я поспешно киваю, подтверждая свои слова.

– Слева от тебя тумбочка, – спокойно говорит он. – В тумбочке небольшая банка. Достань ее.

Нетрудно догадаться, что он имеет в виду, поэтому, ни о чем не спрашивая, я быстро достаю из тумбочки емкость с любрикантом. Протягиваю было ему, но он качает головой и крепче сжимает на баночке мои пальцы.

Ну да… конечно… следовало сразу понять… Может быть, когда-нибудь потом, но сейчас, после всего этого, я просто не имею права требовать от него такого. Вот только смогу ли я? Один раз я уже делал это, но тогда все получилось так глупо, что даже вспоминать не хочется.

Северус улыбается ободряюще, гладит меня по щеке и переворачивается на живот. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на его подтянутую задницу, на белую спину, абсолютно гладкую, если не считать нескольких едва заметных шрамов – напоминание о шпионской деятельности или еще о чем-нибудь столь же неприятном.

Пусть это – не совсем то, чего бы мне от него хотелось, но мысль о том, что он позволяет мне такое, невероятно заводит сама по себе. Вот только причинить ему боль я не хочу. Ни за что на свете. Мне даже думать об этом страшно. Наверное, и ему тоже.

Я покрываю короткими поцелуями его спину, подольше задерживаясь на шрамах. Вкладываю в эти поцелуи всю нежность, которую сейчас испытываю. Затем кладу руки на его ягодицы, массирую их и разминаю, и он шире раздвигает ноги.

– Северус… – нерешительно говорю я, – а ты раньше когда-нибудь это делал? В смысле, я бы не хотел…

– Ты сам как думаешь, Невилл? – нетерпеливо перебивает он. – Мне не семнадцать лет. Давай уже, не тяни!

Я открываю баночку с любрикантом, щедро смазываю пальцы и, проведя ими по впадинке между ягодицами, проталкиваю один в тугое отверстие – медленно и осторожно. Он шипит, а мышцы плотно обхватывают мой палец. Как в таком узком пространстве вообще член помещается?

Постепенно его мышцы расслабляются, и я добавляю второй палец. Ввожу их на всю глубину, растягиваю, нащупываю гладкий шарик простаты. Он негромко стонет, подаваясь навстречу, и я добавляю третий палец.

– Хватит, – сдавленно говорит он, поднимаясь на четвереньки. – Просто сделай это.

– Но…

– Без «но». Этого достаточно. Давай уже!

Спорить с ним я не хочу, тем более перейти к делу я и сам, в сущности, не против – возбуждение становится почти болезненным. Просто не хочется причинять ему никакого дискомфорта. Но раз он говорит, что этого достаточно… Ему, в конце концов, виднее.

Я щедро смазываю любрикантом член, приставляю его к пульсирующему отверстию и медленно проталкиваю внутрь головку. И замираю, привыкая к новым ощущениям и давая привыкнуть ему. Но он ждать явно не хочет и насаживается на мой член так резко, что я громко вскрикиваю и с трудом удерживаю равновесие. Перед глазами сверкают молнии, голова идет кругом, а весь смысл жизни, кажется, заключается в невероятном, одуряющем наслаждении от горячей пульсации вокруг члена.

– Двигайся, – цедит Северус сквозь зубы.